В чем суть апрельского «кризиса» вокруг Северной Кореи?

Скудные данные: режим Ким Чен Ына – сложный предмет для анализа

Рассуждать о власти Ким Чен Ына сложно даже в сравнении с правительством Ким Чен Ира. Это обусловлено в первую очередь тем, что со времени начала работы правительства Ким Чен Ына прошло всего пять с половиной лет, а накопленной информации пока недостаточно для того, чтобы выделить определённые модели поведения в его политике. К тому же, в отношении председателя Государственного комитета обороны Ким Чен Ира имелись многочисленные и разнообразные свидетельства: помимо перебежчиков-членов «королевской семьи», старшего сына Ким Чен Нама и тётки Сон Хё Ран, это и сведения от близких людей в руководстве страны, таких как председатель президиума Верховного народного собрания Хван Чжан Ёп, и даже от «личного повара Ким Чен Ира» Фудзимото Кэндзи. Что же касается председателя Госсовета КНДР Ким Чен Ына, такого рода первоклассные сведения начисто отсутствуют. Сокращается и само число перебежчиков, с которыми информация о положении дел из первых рук достигает внешнего мира.

В сложившихся условиях для рассуждений о режиме Ким Чен Ына оказываются весьма полезны анализ первичных печатных источников, а также возврат к традиционному методу обстоятельного наблюдения за соответствием реальных фактов провозглашаемой политике.

Многочисленные признаки «сдержанности» по-северокорейски

Когда день за днём следишь за содержанием северокорейской прессы, возникает довольно сильный дискомфорт от сообщений японских масс-медиа по поводу так называемого «военного кризиса» вокруг Северной Кореи в апреле нынешнего года. Дело в том, что по меньшей мере во второй декаде апреля в содержании публикаций северокорейских СМИ считывалась, пусть и выражаемая в характерной для него своеобразной форме, сдержанность Пхеньяна, говорящая о том, что войны необходимо во что бы ни стало избежать.

Во-первых, следует отметить «сдержанность» поведения самого Ким Чен Ына. Заявления пресс-секретаря северокорейского МИДа и многочисленные другие материалы, опубликованные газетой «Нодон Синмун», не исключали удара по Соединённым Штатам и американским войскам, дислоцированным в Японии, и эти слова широко цитировались японскими масс-медиа. Но в первую очередь японским СМИ следовало бы обратить внимание на то, что наиболее важная фигура в Северной Корее, её «верховный вождь» воздерживался от такого рода заявлений.

Прежде всего, 15 апреля на военном параде в ознаменование 105-летия со дня рождения Ким Ир Сена, в отличие от событий пятилетней давности, Ким Чен Ын не стал выступать с речью, несмотря на то, что на это мероприятие были допущены представители СМИ многих стран, в том числе Японии. В случае, если бы с речью выступил сам Ким Чен Ын, с учётом его авторитета это не могло не прозвучать как крайне жёсткий сигнал Соединённым Штатам. Поскольку в самой Северной Корее заявления верховного вождя обретают значение истины в последней инстанции, следует предположить, что северокорейский лидер решил этого избежать.

Во-вторых, хотя пресса непрестанно публиковала жёсткие заявления пресс-секретаря северокорейского МИДа и других лиц о том, что «не исключается удар по силам США в Японии», в то же самое время председатель Совета министров Пак Пон Джу в своём апрельском выступлении говорил о значимости экономических результатов. Выступавший рядом с Ким Чен Ыном на военном параде заместитель председателя Центрального военного совета Трудовой партии Кореи Чхве Рён Хэ не стал говорить об атаке со стороны Северной Кореи и ограничился заявлением об ответном ударе в случае атаки США. При анализе публикаций северокорейской прессы очень важно наряду с содержанием сообщений обращать внимание на источник и авторство публикаций и заявлений.

В-третьих, 11 апреля Верховное народное собрание восстановило Комитет по международным делам. В 1997 году занимавший пост председателя этого комитета Хван Чжан Ёп бежал за границу, а в 1998 году комитет был упразднён внесением конституционных поправок. И наконец 19 лет спустя, он был восстановлен. Это можно рассматривать как намерение развернуть «представительскую дипломатию» на северокорейский лад с прицелом на действующие в других странах оппозиционные партии и разного рода организации, которым не чужд социалистический режим.

В-четвёртых, сразу после участия в заседании Верховного народного собрания 11 апреля, о дате и времени проведения которого было объявлено заранее, Ким Чен Ын присутствовал и на уже упомянутом военном параде 15 апреля. Он также осмотрел свиноводческое хозяйство и фабрику по производству товаров повседневного назначения, никоим образом не «уходя в тень». Это можно счесть свидетельством полной уверенности в том, что нападение со стороны Соединённых Штатов совершенно исключено. Таким образом, можно утверждать, что ситуация отнюдь не свидетельствовала о возможности начала войны в самое ближайшее время.

«Раздутый» кризис

С другой стороны, с возрастанием возможности попадания основной территории США в пределы досягаемости северокорейских ракет усиливается и внимание, уделяемое северокорейской проблеме. Но администрация президента Дональда Трампа, «не исключающая нанесение превентивного удара», со второй декады апреля тоже ясно давала понять, что не стремится к смене режима в Северной Корее.

С учётом всего сказанного нельзя не признать, что о «кризисе» вокруг Северной Кореи в масс-медиа говорилось больше, чем того требовала ситуация. Причины довольно просты.

Во-первых, часть обозревателей и исследователей склонна к алармизму. К примеру, сколько теорий о крахе Северной Кореи обсуждалось на протяжении четверти века со времени завершения Холодной войны? Следует упомянуть и о том, что из-за склонности общества в нашей стране воспринимать скорее односторонне негативные заявления о «северокорейской опасности», «возможности взрыва», «вероятности краха», такие слова проникают в сознание людей глубже, нежели выводы из анализа фактической ситуации. Поэтому для тех, от кого ждут политических заявлений, оказывается весьма рискованно недвусмысленно сказать: «северокорейский режим стабилен» или «Северная Корея не станет развязывать войну».

Во-вторых, каждый раз, когда происходит очередное испытание ракеты, заявления о том, что «мы решительно протестуем против действий Северной Кореи, которые бросают вызов всему мировому сообществу» звучат в Японии из уст самого премьер-министра Абэ Синдзо, а не озвучиваются главой оборонного ведомства. Правительству нельзя не продемонстрировать, что оно принимает все возможные меры, сознавая кризисный характер ситуации. Тем не менее, когда такого рода заявления раз за разом делает лично премьер-министр, в случае, если опасность возникновения войны действительно возрастёт, японскому народу будет трудно в должной мере воспринять степень этой опасности. Трудно утверждать, делалось ли это сознательно, но не вызывает сомнений то, что раздувание апрельского «кризиса» послужило попутным ветром для предпринятых тогда же шагов, направленных на внесение поправок в Конституцию Японии.

Цель ядерных и ракетных разработок – сохранение режима

Если попытаться сформулировать отличительные особенности пяти с половиной лет правления под руководством Ким Чен Ына одной фразой, пожалуй, они сведутся к быстрым переменам при большом размахе колебаний государственной политики. В дополнение к упомянутой в начале статьи нехватке информации, это также осложняет подготовку прогнозов. В марте 2013 года Северная Корея в одностороннем порядке шла на усиление ощущения опасности, делая заявления в духе отрицания соглашения о перемирии на Корейском полуострове. В то время преобладало мнение, что в отношении Южной Кореи будут предприняты какие-то действия провокационного характера. Фактически же Пхеньян приступил к диалогу, а серьёзных инцидентов так и не произошло. В 2014 и 2015 годах в заявлениях по случаю наступления нового года северокорейский лидер призывал к смелому диалогу с Сеулом.

Конечно, не стоит принимать желаемое за действительное. Поскольку Пхеньян заявляет о намерении ещё более углублённо заниматься ядерными разработками, невозможно исключать проведение новых ядерных испытаний. Тем не менее, по крайней мере в течение девяти месяцев с сентября прошлого года таких испытаний не проводилось. Это следует рассматривать как проявление сдержанности, как осторожность в связи с жёсткими заявлениями администрации Трампа.

Следует обратить внимание на то, что подход к ядерным и ракетным разработкам при правительствах Ким Чен Ына и Ким Чен Ира несколько отличается. В марте 2013 года Ким Чен Ын лично объяснил смысл ядерного развития, которое, судя по всему, мотивировано «уроком стран Балканского полуострова и Ближнего Востока». Достаточно привести пример Ливии, о котором неоднократно писала газета «Нодон Синмун». Ливийский режим Каддафи, вынашивавший планы ядерного развития, под давлением со стороны США и Великобритании отказался от своих намерений. Результатом стало падение режима. Вот почему ядерное оружие и ракеты необходимы для защиты режима, считает Ким Чен Ын.

К тому же, в качестве второго обоснования ядерного и ракетного развития можно отметить тот факт, что оно служит материалом для внутригосударственной пропаганды о том, как молодому вождю, которому ещё недостаёт практического опыта, удалось поднять голос против Соединённых Штатов Америки и защититься от атак со стороны США.

Содержание дипломатической повестки и сомнительность «аналитики» юбилейных дат

Как бы то ни было, правительство Ким Чен Ына занимается ядерными и ракетными разработками в целях защиты своего режима. Возможно, убеждённость в том, что эти разработки являются всего лишь козырем в дипломатической игре – остаточное явление анализа позиции Северной Кореи со времён Ким Чен Ира, когда ещё действовал механизм шестисторонних переговоров. Практика «аналитики», когда каждый раз при очередном испытании ракет дипломатическая повестка Японии, США и Южной Кореи увязывает его с юбилейными датами в Северной Корее, совершенно неадекватна задачам, поскольку чрезмерно сводится к констатации фактов задним числом. Это становится вполне понятно, если проследить за ходом ядерных и ракетных испытаний до настоящего момента.

На протяжении многих лет в Северной Корее внимательно следили за событиями в мире, не ограничиваясь одним лишь ливийским примером, извлекали уроки из падения других тоталитарных режимов и использовали эти уроки для того, чтобы обеспечивать нерушимость собственной власти.

Ким Ир Сен, руководствуясь выводами, сделанными из критики сталинского режима в Советском Союзе, а также событий вокруг объявленного предателем маршала Линь Бяо в Китае, впервые среди социалистических режимов прибег к практике династического наследования власти, при жизни и в добром здравии выбрав в качестве продолжателя собственного сына.

В свою очередь Ким Чен Ир извлёк уроки как из казни президента Чаушеску и его жены в 1989 году в Румынии, так и из событий на площади Тяньаньмэнь в Китае, и сформировал систему кризисного управления, провозгласив политику «Армия на первом месте», уделяющей особое внимание вооружённым силам, спецслужбам и полиции.

Несмотря на «международную изоляцию» и экономические санкции, введённые Организацией Объединённых Наций, Северная Корея, которая поддерживает дипломатические отношения со 160 государствами, идёт собственным путём, отслеживая и анализируя международную ситуацию. Ядерное и ракетное развитие Северной Кореи, безусловно, является крайней неприятностью для нашей страны, но с северокорейской точки зрения это не «провокация», а скорее незаменимое средство обеспечения нерушимости режима «династии Кимов», обеспечивающее пребывание режима у власти на протяжении трёх поколений.

Фотография к заголовку: Председатель Государственного совета КНДР Ким Чен Ын наблюдает за испытаниями системы управляемых ракет-перехватчиков для противовоздушной обороны (фотография опубликована 28 мая 2017 года в электронной версии печатного органа Трудовой партии Кореи газеты «Нодон Синмун», предоставлена Jiji Press)