Проблемы взросления: отец и дочь об исламском воспитании в Японии
Общество- English
- 日本語
- 简体字
- 繁體字
- Français
- Español
- العربية
- Русский
Оковы любви
Сарра Юсуф не помнит, чтобы она, будучи подростком, когда-либо надевала купальник, как девочки по соседству. Даже в разгар лета 22-летняя жительница города Нарасино, префектура Тиба, говорит, что предпочитает закрытую одежду, а ее самый откровенный наряд – это юбка с подворотом строго ниже колена. Даже будучи взрослой, она избегает откровенной одежды. Она объясняет, что унаследовала такой консервативный подход к одежде от своего отца Али Юсуфа, родившегося в Пакистане, хотя сама не является мусульманкой.
Али родился в южном пакистанском городе Хайдерабаде. В 1986 году он приехал в Японию в поисках работы и убежища от ухудшающейся общественной обстановки на родине. Вскоре после приезда он встретил свою будущую жену и влюбился. Они поженились в 1991 году, но Али говорит, что до свадьбы им пришлось преодолеть немало неожиданных препятствий.
В Пакистане родители-мусульмане обычно строго следят за будущими супругами своих детей, и, по словам Али, идея брака с иностранкой, принадлежащей к другой вере, была воспринята его матерью и отцом без энтузиазма. Али понял, что его родители стремятся помешать свадьбе, когда пытался организовать отправку необходимых документов из Пакистана. В конце концов на помощь пришел его младший брат, и уже со всеми необходимыми документами свадьба наконец состоялась. Родителям Али было нелегко простить такую дерзость со стороны сына, и только пять лет назад они, наконец, согласились признать его брак.
Надейся и молись
Помимо Сарры, у Али и его жены также есть старший сын. И, хотя они настаивают, что любят обоих своих детей одинаково, нельзя отрицать, что между отцом и дочерью существует особая духовная связь. Глаза Али загораются гордостью, когда он рассказывает о том, что прошлой весной Сарра окончила университет и нашла работу своей мечты. Но, несмотря на все восторги от успехов, как отец-мусульманин, он признает, что обеспокоен тем, что дочь не разделяет его веру.
Али говорит, что не заставлял своих детей становиться мусульманами, полагая, что они сами в итоге примут ислам. С самого начала в семье соблюдались все основные религиозные предписания, включая ограничения в одежде, еде и употреблении алкоголя. Али даже воздерживался от молитв на японский манер при посещении синтоистских святилищ или могил родственников его жены. Он попытался подать пример своими действиями, но теперь признает, что есть и другие факторы воспитания.
«Мы живем в Японии, поэтому, естественно, я хотел, чтобы дети могли свободно соблюдать обычаи родины своей матери», – объясняет он. «Лично мне нравится посещать храмы и святыни, и я часто брал с собой детей. Я делал это будучи уверенным, что то, чему я научил их об исламе, принесет свои плоды, когда они станут взрослыми. Оглядываясь назад, могу заметить, был достаточно наивен в своих ожиданиях».
Надежды отца
Али считает принятие ислама личным делом каждого и не оказывает давления на решения своих детей, хотя желал бы, чтобы семья разделяла его религиозные убеждения. Он стоически признал факт, что его жена и сын не собираются становиться мусульманами, и возлагал последнюю надежду на Сарру.
Когда она еще была маленькой девочкой, он брал ее на религиозные собрания, где они ели и молились вместе с другими мусульманскими семьями со всего мира. У Сарры появилось много друзей, и по мере взросления она помогала ухаживать за младшими детьми во время собраний.
Между тем Сарра объясняет, что в основе ее мотивации лежало, скорее, уважение к отцу, нежели религиозные устремления. «Моя мать и брат не ходили на собрания, – говорит она. – Я не собиралась становиться мусульманкой, но чувствовала себя обязанной сопровождать отца. Другие люди приходили со своими семьями, и я не хотела, чтобы он посещал собрания в одиночку. Обычно я составляла ему компанию и во время утренней молитвы дома. Однако он никогда не требовал, чтобы я стала мусульманкой».
Школьные правила
Когда Сарра пошла в начальную школу, Али много разговаривал с руководством и учителями, чтобы обеспечить своей дочери среду, совместимую с ее потребностями. Ей разрешали приносить еду из дома, если в школьных обедах присутствовала свинина, и не присутствовать на уроках плавания, чтобы не появляться в купальном костюме. Еще одной областью, требовавшей особого внимания, стали занятия по рисованию. Чтобы не нарушать исламские запреты против идолопоклонства, Сарра была освобождена от рисования и лепки животных и людей (за шесть лет начальной школы Сарра изобразила всего одного человека, это был Али, портрет которого она нарисовала на День отца).
Персонал школы относился к просьбам Али с пониманием: были даже введены новые правила, которые позволили Сарре более свободно взаимодействовать со своими одноклассниками, в том числе теперь учащимся разрешалось заниматься плаванием в полностью закрытых костюмах.
Став подростком, Сарра начала чувствовать себя неуместно на встречах, которые она посещала с отцом. Большинство участников, включая ее старых друзей, были набожными мусульманами, и ей становилось все труднее понимать их жажду изучения ислама. Один из ее индийских друзей в конце концов заметил, что Сарра ходит на собрания без особого желания, и, заботясь как о ней, так и о других участниках, предложил ей просто перестать посещать их встречи, а не чувствовать себя обязанной выполнять ритуалы.
Между двух культур
Хотя слова друга поразили Сарру как гром с ясного неба, они помогли ей понять, почему ей все труднее было приходить на собрания. Не упомянув об этом инциденте, она призналась отцу, что ей не по душе становиться мусульманкой, и что она больше не будет сопровождать его на встречи верующих. Али с пониманием отнесся к решению своей дочери и не стал настаивать на объяснениях.
Сарра говорит, что, возможно, она бы приняла ислам, будь обстоятельства другими. «Я люблю своего отца, – заявляет она, – но я выросла в Японии, и многие из верований и аспектов исламской культуры остаются для меня чужими. Я привыкла к мусульманской диете, но я японка и мне трудно принять другие аспекты этой религии. Если бы я научилась читать Коран или посетила Мекку в детстве, возможно я смогла бы ощутить себя мусульманкой, но сейчас я уже слишком взрослая».
Сарра выросла под внимательным, но любящим взглядом Али, и понимает, что мусульмане ощущают огромную ответственность за добродетель своих жен и дочерей. Вместе с тем она также считает, что ограничение свободы женщин в социуме противоречит японской культуре.
«Я ценю заботы моего отца и то, что он хочет защитить мое достоинство, – объясняет она, – но я не могу так жить. В конце концов, это Япония. Я не так давно начала делать карьеру и мне нет смысла прятаться дома или облачаться в хиджаб, как будто я живу в мусульманской стране».
Невеста покидает дом
Хотя слова Сарры причиняют ему боль, Али спокойно слушает свою дочь, похоже, смирившись с ее решением не принимать ислам. Тем не менее, он знает, что вскоре ему придется столкнуться с еще большим эмоциональным вызовом – выдать дочь замуж. Али понимает, что если Сарра решит выйти замуж, ее жених скорее всего не будет мусульманином. Еще одна тревожная перспектива заключается в том, что японские свадебные церемонии часто включают христианские или синтоистские мотивы.
Али хмурится и признает, что еще не готов думать об этом. «Когда я женился, я пошел против воли своих родителей, поэтому я должен уважать ее решение. Но пока что я предпочитаю просто не думать об этом».
Сарра не хочет беспокоить своего отца разговорами о возможном браке, но знает, что в этом вопросе существуют определенные тонкости. «Свадьбы обычно наполнены религиозными мотивами, – говорит она. – Я предпочитаю вообще обойтись без церемонии ради моего отца, хотя трудно сказать, что произойдет, если мой будущий муж и его родственники всё же будут настаивать на полноценной свадьбе».
Хотя у отца и дочери разные взгляды на веру, они уверены, что их отношения достаточно сильны, чтобы выдержать любые проблемы, которые могут возникнуть в будущем.
Фотография к заголовку: парадное фото отца с дочерью, сделанное для церемонии совершеннолетия Сарры. Предоставлено семьей Юсуф
(Статья на японском языке написана на основе интервью Ямагути Кадзуоми из Power News. фотографии Имамуры Такумы. опубликована 26 марта 2018 г.)