Итиносэ Мэй: горечь поражения как мотив попасть на Токийскую Паралимпиаду

За границу в поисках конкурентов

—— Обычно люди с ограниченными возможностями плавают и тренируются отдельно от здоровых. Разве это не препятствует формированию самосознания спортсмена и стремления побеждать?

—— Во время учёбы в начальной школе я пыталась поступить в местную школу плавания, но мне отказали. Если бы тогда меня приняли, и я плавала вместе со здоровыми детьми, мой нынешний уровень был бы намного выше. По правде говоря, по объёму тренировок я вышла на уровень олимпийских спортсменов только после поступления в университет, но это слишком поздно. В паралимпийских видах спорта уровень конкуренции невысокий, однако в секции университета за право выступать на соревнованиях разыгрывается нешуточная борьба, то есть конкуренция существует непосредственно внутри вуза. Возможность наблюдать вблизи за другими спортсменами, как они соревнуются, преодолевают трудности, советуются друг с другом, очень сильно влияет на меня. Мне хочется им подражать, и это мотивирует меня стараться.

—— Вам не с кем конкурировать. Это мешало с самого детства?

——　С тех пор, как я установила национальный рекорд во втором классе школы средней ступени, у меня не было конкурентов. И тогда я обратила свой взор за пределы Японии. Но как бы я ни старалась мыслить в мировом масштабе, из-за отсутствия конкуренции на родине у меня не было ни тонуса, ни стремления к борьбе. Тренер говорит, что матч – это война, и в нём нужно выступать так, будто ты хочешь всех убить, – смеётся Итиносэ, но мне такой настрой непонятен. На внутренних соревнованиях я не борюсь с соперниками за победу, а просто делаю свою работу, стремясь показать лучшее время. Поэтому на Олимпиаде в Рио, когда у меня появились настоящие соперники, я растерялась и не смогла собраться. Тогда я поняла, что мне следует чаще выезжать за рубеж, чтобы привыкнуть к соревнованиям.

—— С декабря прошлого года по февраль нынешнего вы тренировались в Австралии. Какую цель вы преследовали?

—— в Австралии немало пловцов-инвалидов, и многие выступают на моём уровне. Три месяца я жила и тренировалась вместе с австралийской пловчихой Элли Коул, и трижды участвовала в местных соревнованиях. В университетской секции я занимаюсь вместе со всеми, но я единственный инвалид. Австралия привлекла меня возможностью тренироваться в компании десятка спортсменов-инвалидов.

—— Что изменилось после трёх месяцев в Австралии?

—— Я перестала обращать внимание на мелочи, – смеётся Итиносэ. – И стала реалисткой. Раньше на матчах я концентрировалась исключительно на времени заплыва. Австралийские спортсмены тоже ставят перед собой целевые показатели, но прежде всего они думают о технике плавания с учётом своего текущего уровня. После Австралии я стала использовать не только интуитивный, но и рациональный подход. Однако для молодых австралийских спортсменов это само собой разумеющееся явление.

Время – вот о чём думают в Японии. В Австралии, разумеется, тоже учитывают время, но больше всего уделяют внимание технике плавания. Я научилась опираться не только на моральный настрой, но и на работу с техникой. За три месяца я перестала стремиться интуитивно достичь целевого показателя по времени и научилась понимать содержание работы, которую мне необходимо проделать. В английском языке нет аналога слову гамбару (стараться). Они используют выражение «work hard», которое я бы перевела как «работа».

—— Если всё время находиться в Японии, многое, включая методы тренировок, остаётся непонятным. Поездка в другую страну и общение с местными спортсменами позволяет сделать множество открытий.

—— Именно так. Ведь на стоящие перед спортсменами вопросы единственного правильного ответа не существует. Мне не с кем посоветоваться, а когда я о чём-то спрашиваю, то собеседнику трудно сразу найти ответ на мой вопрос. Сейчас я могу поговорить с тренером или главным тренером в секции, но для них я первая спортсменка-инвалид, и им самим никогда не приходилось плавать, пользуясь одной рукой. Поэтому нам приходится прилагать усилия, чтобы лучше узнать и понять друг друга.     

Умение ценить отличия

—— Что больше всего повлияло на ваш характер и отношение к миру?

—— Родители. Мой отец англичанин, а мама – японка. Я не похожа на японцев, мой внутренний мир мультикультурен. Отец не живёт с нами с тех пор, как мне исполнилось 9 лет, но каждая встреча с ним помогает мне замечать, что привычные и само собой разумеющиеся вещи для японцев на самом деле таковыми не являются. Моя мама очень активная и энергичная. Она настолько умеет убеждать, что все мои попытки протестовать оказывались безуспешными даже в подростковом возрасте, – смеётся Итиносэ. – Возможность всегда получить совет от родителей была для меня очень значимой.

—— Что именно советовали родители?

—— С детства они учили меня ценить отличия. Будучи младшеклассницей, я провела один год в Великобритании и ходила в местную школу. После возвращения в Японию я стала очень резко заявлять о себе, – смеётся Мэй. – Я никак не могла влиться в коллектив японской школы и возненавидела её. Тогда мама сказала: «Тебе не нужно меняться. Если не сможешь привыкнуть, можно просто сменить школу». Немногие родители способны на такие слова. Обычно от детей требуют дружить и идти на компромиссы. Однако мать всегда ценила то, что я непохожа на других. Узнав, что у меня нет руки, она испытала сильный шок, но отец сказал, что отсутствие руки не мешает ходить и передвигаться, и эти слова сильно повлияли на мать. Она изучала социальные проблемы инвалидов в аспирантуре в Англии, когда я училась в четвёртом классе, вот какая она крутая и энергичная!

Элитные инвалиды

—— В выпускном классе вы победили в 8-м национальном спич-контесте для старшеклассников с выступлением об общественной и индивидуальной модели инвалидности. С тех пор прошло 4 года, не за горами 2020-й. Изменилось ли что-нибудь с тех пор в окружающей среде и обществе?

——　Нет. Паралимпиада – это событие, равное Олимпиаде, однако инвалид и спортсмен-инвалид – это не одно и то же. Среди людей с ограниченными возможностями есть много работающие и часто появляющиеся по телевизору спортсмены, а есть обычные инвалиды, которые просто хотят сидеть дома. В последнее время эти две категории лиц находятся на разных полюсах. До недавнего времени мне казалось, что чем больше я буду появляться по телевизору и выступать на соревнованиях, тем больше изменится окружающая инвалидов среда, однако после слов матери «Ты принадлежишь к элите инвалидов» моё мнение изменилось. Теперь я понимаю, что не могу говорить от имени всех инвалидов.

Японцы любят разделять всё на классы и категории, составляют мнение о человеке на основе предубеждений, относят человека к той или иной группе. После спич-контеста я изменилась и больше не стремлюсь выражать своё мнение в качестве инвалида, а стараюсь поднимать вопросы отношения людей в обществе.

—— В последнее время вы говорите, что хотите сконцентрироваться исключительно на повышении своего уровня как спортсменки. И отмечаете, что рост интереса к спорту для инвалидов не обязательно принесёт положительные результаты.

—— Всё, что мне нужно – добиться выдающихся результатов, о которых все скажут: «Вот это да!». Мне всё больше хочется сконцентироваться на спортивных результатах.

Даже выступая в СМИ, я не могу контролировать контролировать мысли и чувства людей. Разумеется, выступать смысл есть, но повлиять на людей не так-то просто. Нужно, чтобы выступающий и слушатель учились видеть в каждом человеке личность. Я не могу знать, что чувствуют слепые или люди в инвалидной коляске, поэтому меня нельзя считать представителем всех инвалидов. Но в Японии воспринимают человека по его принадлежности к группе, а не как отдельную личность.

—— Вы говорите об этом с другими спортсменами-инвалидами?

—— Не так давно речь зашла о клетках iPS – если можно будет вырастить руку, стоит это делать? – смеётся Мэй. – Почти все сказали, что лучше оставить как есть. Инвалиды в коляске привыкли к ней и прекрасно обходятся без ног. Среди тех, кто стал инвалидом по болезни, а не от рождения, некоторые выразили желание вернуться в прежнее состояние после Токийской Олимпиады. Когда я заговорила об этом в австралийской команде, дискуссия получилась очень оживлённой. Некоторые сказали, что в Паралимпиаде можно участвовать только без ног, поэтому они хотели бы дождаться её окончания. Интересно, правда? – смеётся Мэй. – Думаю, что наступит время, когда человек сможет проектировать собственное тело. Мне бы это не понравилось – страшновато, – с улыбкой отмечает Мэй.