Проблема учебников истории в Японии, Китае и Южной Корее (3)

Новый поворот 1986 года

После возникновения проблемы учебников 1982 года, в ноябре 1983-го состоялся визит в Японию генерального секретаря ЦК КПК Ху Яобана, а в марте 1984 года в ходе пребывания в Китае премьер-министра Накасонэ Ясухиро была достигнута договорённость о предоставлении второго йенового займа. Эти и другие события давали основания предполагать, что в отношениях двух стран наступил своего рода «медовый месяц». Однако 15 августа 1985 года из-за посещения премьер-министром Накасонэ святилища Ясукуни вновь произошло ухудшение японско-китайских отношений, и с 18 сентября (день памяти Маньчжурского инцидента) вплоть до конца октября в Китае происходили антияпонские демонстрации. В ходе этих выступлений был выражен не только протест против визитов в Ясукуни, но и против экономического вторжения, и даже против «японского милитаризма».

В соответствии с упомянутой выше политической линией Дэн Сяопина, хотя этот период и был прозван «медовым месяцем» отношений Китая и Японии, 13 декабря 1983 года началось строительство Мемориала соотечественникам, погибшим от рук японских военных захватчиков во время массовой резни в Нанкине (известный как Мемориал жертв Нанкинской резни). Именно 15-е августа 1985 года, когда премьер-министр Накасонэ посетил святилище Ясукуни, стало днём открытия этого мемориала.

В июне 1986 года проблема учебников возникла вновь. Сначала южнокорейские масс-медиа, а затем и дипломатическое ведомство Китая выразили протест в связи с утверждением учебника истории для полных средних школ, составленного «Народным советом защиты Японии», который назывался «Новая редакция истории Японии» (изд-во «Харасёбо»). Проблему усугубило ненадлежащее высказывание министра образования Фудзио Масаюки об аннексии Корейского полуострова, которое вызвало общий протест Китая и Южной Кореи (между которыми в то время отсутствовали дипломатические отношения). Японское правительство отправило министра в отставку, а премьер-министр Накасонэ отказался от визита в святилище Ясукуни. Таким образом удалось разрядить обстановку. Следует отметить, что и протесты с китайской стороны были более умеренными, нежели в 1982-м году. Тем не менее, с тех самых пор каждый раз, когда утверждаются новые учебники, исторические проблемы поднимались вновь и вновь; не прекращались и драматичные отставки политических деятелей в связи с некорректными заявлениями. В соседних странах стали всё чаще высказывать сомнения в искренности японских «извинений» и «раскаяния».

В июле 1987 года возле Моста Марко Поло в Пекине по случаю 50-летия исторического инцидента (стычки, послужившей поводом для начала Второй японско-китайской войны – прим. перев.) состоялось открытие Музея памяти войны сопротивления китайского народа Японии. Затем, в конце 1980-х, возникло новое движение, связанное с историческими событиями: в сентябре 1988 года жители одной из деревень в китайской провинции Шаньдун направили в посольство Японии требование о выплате индивидуальных компенсаций в связи с якобы имевшим место убийством солдатами императорской армии Японии 330 человек. Подобные требования выплаты частных компенсаций стали особенно активно предъявлять в 1990-х.

Трансформации японско-китайских отношений и проблема учебников

Постепенно возникшие в 1980-е годы проблемы учебников и посещений членами японского правительства святилища Ясукуни сплелись с множеством других проблем прошлого, в частности, с территориальными вопросами, и постепенно стали обобщённо именоваться «проблемами истории» или «проблемами интерпретации истории». Они стали куда более широким понятием, нежели использовавшаяся до тех пор формулировка об «ответственности за войну».

Большие перемены в японско-китайских отношениях произошли после событий 1989 года на площади Тяньаньмэнь. Помимо резкого усиления антикитайских настроений в Японии из-за жестокого подавления властями Китая выступлений молодёжи, с началом 1990-х произошли такие события как крах экономики «мыльного пузыря» и рождение правящей коалиции Либерально-демократической партии, Социалистической партии и партии «Сакигакэ», в результате которых «реформисты» были вынуждены отступить, и движение за дружбу Японии и Китая пришло в упадок. Китай проводил испытания ядерного оружия, пробные запуски ракет в Тайваньском проливе, что подкрепляло доктрину о китайской военной угрозе. Добившаяся высоких темпов развития китайская экономика также воспринималась в качестве угрозы в Японии, где не прекращалась стагнация. Япония постепенно утрачивала приоритет в качестве инвестора китайской экономики, серьёзно пошатнулся и её авторитет «учителя экономики». Выражаясь образно, у японско-китайских отношений, прежде катившихся на двух колесах – экономике и истории – отвалилось «колесо» экономики, и лишь «историческое колесо» продолжало вертеться.

С другой стороны, в 1990-е, в основном с японской стороны, предпринимались неоднократные попытки прийти к окончательному решению проблем, связанных с историей. Одним из примеров служит выражение «глубокого сожаления», прозвучавшее 23 октября 1992 года из уст императора Японии во время его первого визита в Китай на торжественном банкете от имени председателя КНР Ян Шанкуня. Намерения решить проблему Япония демонстрировала всё более отчётливо по мере приближения 50-летия окончания Второй мировой войны в 1995 году. Палата представителей Парламента Японии 9 июня 1995 года приняла «Резолюцию о новой решимости стремиться к миру, помня об уроках истории», а 15 августа премьер-министр Мураяма Томиити вслед за принятием соответствующего решения коалиционным кабинетом министров, сформированным ЛДП и СДП, выступил со специальным заявлением премьер-министра. Оно получило известность как «выступление Мураямы» (ссылка на англ. языке). В этом выступлении было недвусмысленно использовано слово «агрессия». Кроме того, оно содержало слова «глубокое раскаяние и искренние извинения». Это было ещё более решительным выражением раскаяния, нежели принятие резолюции Палаты представителей.

Однако с точки зрения Китая данное выступление не стало окончательным решением проблемы интерпретации исторических событий. Хотя его и услышали в Китае, в июле следующего 1996 года Хасимото Рютаро посетил святилище Ясукуни (что стало первым визитом премьер-министра за 10 лет), продолжались и не вполне корректные высказывания членов японского правительства.

Вместе с тем, в 1990-е годы стали широко говорить о китайской угрозе, к тому же в самой Японии в обстановке застоя в национальной экономике стали резче критиковать Китай. Особенно большое внимание стали обращать на патриотическое воспитание в КНР, многие заговорили о наличии в Китае «антияпонских» учебников. Политика подчеркивания японской агрессии уже вполне сформировалась при Дэн Сяопине, но внутрияпонская полемика 1990-х оставляет впечатление, будто эта политика китайских властей является характерной особенностью правления Цзян Цзэминя.

На пороге нынешнего столетия из-за неоднократных посещений святилища Ясукуни премьер-министром Коидзуми Дзюнъитиро произошло ухудшение связей Японии и Китая в области политики, в то время как в экономической сфере отношения двух стран значительно окрепли. В этот же период в обеих странах наблюдалось усиление негативного отношения в массах, и «история» стала в этом процессе своего рода символом двустороннего антагонизма. Таким образом, проблема интерпретаций истории, сплетаясь с самыми различными сложностями, прежде всего с проблемой учебников и территориальным вопросом, а также проблемой посещений святилища Ясукуни, превратилась в ещё более запутанный клубок. Что касается учебников, то наряду с проблемой официально утверждаемых формулировок внимание китайской стороны сосредоточилось на учебных изданиях консервативного толка, таких, как издание, подготовленное «Обществом создания новых учебников истории». При этом в Китае не принимают во внимание крайне низкий процент его использования, сосредотачивая огонь критики на самом факте утверждения учебника с таким содержанием.

В этих обстоятельствах найти решение проблем интерпретации истории, и прежде всего проблемы учебников, стало куда как труднее. Тем не менее, работа в этом направлении ведётся, пусть и не слишком масштабная. Это прежде всего межправительственные совместные исторические исследования. Следует отметить, что замысел состоял скорее не в том, чтобы решить саму проблему, но в том, чтобы не дать этой проблеме ухудшить состояние японско-китайских отношений. С другой стороны, в частном порядке предпринимаются самые разнообразные попытки диалога и даже разработки совместных учебников. Но попытки эти не охватывают общество в целом, а результаты совместных исторических изысканий пока что далеки от того, чтобы найти отражение в учебниках истории стран и территорий Юго-Восточной Азии.

Сейчас проблемы истории Восточной Азии – региона, представленного тремя странами в составе G20 – становятся предметом внимания мирового сообщества. О том, насколько силён этот интерес, в числе других работ свидетельствует сравнительное исследование Стэнфордского университета, в ходе которого были переведены и изучены учебники истории Японии, Южной Кореи, Китая, Тайваня и США.

Международные отношения в Восточной Азии переживают процесс перемен, причём не только в связи с превращением Китая в глобальную державу, но и в различных других смыслах. Решительно нежелательным видится превращение проблемы учебников, зависящей, в числе прочего, от внутриполитических проблем, в фактор, препятствующий международным отношениям. Необходимо принять эффективные и разнообразные по своему характеру меры для того, чтобы уменьшить масштаб этой проблемы, принимая во внимание самобытность и особенности исторических процессов в Восточной Азии, и вместе с тем учитывая опыт других регионов мира.

Фотография к заголовку: Антияпонская демонстрация в Пекине собрала около 5 тысяч человек, главным образом, молодежи, протестующей против действий Японии, направленных на получение статуса постоянного члена Совета безопасности ООН, а также против утверждения учебников истории (9 апреля 2005 г., Фото: Питер Паркс, AFP / Jiji Press)