Реакция Европы на войну в Газе: поиск пути к конструктивному взаимодействию

Война в Украине нанесла огромный ущерб стране, но стала толчком к беспрецедентной солидарности в Европейском союзе. Столкнувшись с угрозой российской военной агрессии, 27 стран ЕС, наряду с такими странами, не являющимися членами ЕС, как Великобритания и Норвегия, сохраняют фундаментальное единство на протяжении более двух лет с тех пор, как Россия начала своё вторжение. Несмотря на некоторые диссонанс, такой как критика премьер-министра Венгрии Виктора Орбана в адрес Украины, европейское сообщество справилось с кризисом как единое целое.

Напротив, реакция ЕС на вооружённый конфликт, вспыхнувший в прошлом году между Израилем и исламистской группировкой ХАМАС, отличалась смятением и замешательством. Общественное мнение было слишком разделено, чтобы отдельные правительства могли сформулировать чёткую и последовательную позицию, не говоря уже о выработке единого согласованного ответа. В этой статье я опираюсь на опубликованные материалы и свои собственные интервью, чтобы проанализировать эту реакцию, потенциальное влияние конфликта на Европу и возможность позитивного взаимодействия в будущем.

Жертва становится агрессором

7 октября 2023 года воинствующая палестинская группировка ХАМАС совершила серию внезапных вооружённых нападений на израильскую территорию, в результате которых погибло и было захвачено в заложники большое число мирных жителей. Прибыв в Израиль шесть дней спустя, президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен выступила с решительным заявлением о солидарности с израильтянами и их правительством. В то время такая реакция была оправдана, хотя впоследствии она была подвергнута резкой критике. Израиль, несомненно, стал жертвой жестокого нападения и, таким образом, имел законное право рассчитывать на сочувствие и поддержку Европейского союза.

При разработке и осуществлении своей внешней политики ЕС традиционно уделяет большое внимание таким фундаментальным принципам, как права человека и уважение международных норм. Поддержка этих принципов – не просто благородная поза; это неотъемлемая часть стратегии ЕС по расширению сферы своего влияния и продвижению своих собственных интересов. Несомненно, именно эти соображения стояли за визитом фон дер Ляйен в Израиль.

Но по мере того, как непропорциональность военного ответа Израиля становилась очевидна, динамика менялась. Израиль стал агрессором, в то время как палестинцы из Газы, принуждаемые израильскими военными покинуть свои дома, гибнущие при попытке убежать от конфликта, стали невольными жертвами, оказавшимися в условиях гуманитарного кризиса. Такое восприятие только укрепилось по мере ухудшения ситуации в Газе в начале 2024 года.

Благодаря смартфонам и социальным сетям детальные изображения бедствий и разрушений в Газе разлетелись по всему миру, вызывая возмущение и сочувствие к палестинцам, точно так же как это произошло ранее в случае с Украиной. Визит фон дер Ляйен приобрёл смысл диаметрально противоположный тому, который она изначально в него вкладывала. По европейским городам прокатилась волна антиизраильских демонстраций. Заявления лидеров ЕС противоречили друг другу, а внутренние разногласия в Европе становились всё более очевидными.

Украинский вопрос остаётся важнейшим

Независимо от того, оценивается ли война в Украине с точки зрения масштабов военных действий или глобального резонанса, на сегодняшний день она является крупнейшим международным событием XXI века, имеющим серьёзные последствия для международного порядка. Это конфликт, имеющий прямое отношение к европейской безопасности, представляющий угрозу существованию демократии и верховенства закона в регионе, который последовательно боролся за сохранение этих ценностей.

Войне между Израилем и ХАМАС трудно дать такую оценку. Для большинства европейцев ситуация в Газе, какой бы шокирующей или удручающей она ни была, в конечном счёте является лишь новым звеном в бесконечной череде ближневосточных конфликтов, не имеющих прямого отношения к их собственной жизни. Конечно, есть опасения, что противостояние может выйти за свои географические рамки. Нападения хуситов на грузовые суда в Красном море уже оказали значительное влияние на мировую торговлю. Но, по-видимому, преобладает мнение, что резкая эскалация маловероятна, поскольку ни США, ни Иран, наиболее влиятельные игроки в регионе, не хотят более масштабной войны. Конечно, это не даёт гарантий, что конфликт случайно не разрастётся.

Вот почему позиции различных европейских стран, которые были единодушны в отношении Украины, скорее всего, будут различаться в отношении Газы. Как объяснила мне в интервью в Брюсселе в ноябре прошлого года военная корреспондентка Euractive.com Орели Пунет, страны ЕС по-прежнему едины в своей решимости твердо противостоять российской угрозе. Создание условий, в которых продолжение Россией войны против Украины станет невозможным, остаётся непоколебимой основой стратегической политики ЕС, независимо от пророссийской ориентации Орбана. Но представления о конфликте в Газе и его значении для Европы сильно различаются в зависимости от страны.

Только с географической точки зрения ЕС включает в себя такие разные территории, как Кипр, отделённый от Газы Левантийским морем, и северные страны Скандинавии. Чем дальше на юг, тем более чувствительны люди к палестинскому вопросу, говорит Пунет. Но не только географическое положение формирует отношение к конфликту в разных странах. Например, Германия имеет уникальные исторические отношения с Израилем, в то время как во Франции проживает самое большое мусульманское население в ЕС.

Беженцы и терроризм

Для тех европейских стран, которые рассматривают конфликт в Газе как угрозу своим собственным интересам, главными вызовами являются проблема беженцев и терроризм.

Всё ещё жив в памяти кризис 2015 года, когда сотни тысяч беженцев из Сирии и других стран прошли, в основном пешком, почти весь континент в поисках убежища в ЕС. Государства-члены не смогли найти точек соприкосновения в отношении приёма беженцев. В среднесрочной перспективе кризис способствовал росту правого популизма и спровоцировал политическую нестабильность. Понятно, что европейские лидеры опасаются очередного подобного всплеска. Ещё в октябре 2023 года министр миграции Греции Димитрис Кайридис предупреждал: «Нам нужно быть бдительными, нам нужно... лучше охранять границы».

Задолго до войны Греция столкнулась с всплеском нелегальной миграции палестинцев из Газы, которые направлялись на Лесбос, Хиос и другие острова Эгейского моря через Египет и Турцию. В 2022 году эта тенденция уже набирала обороты, и к 2023 году палестинцы составляли самую большую долю (20%) беженцев, прибывающих на греческие острова. Существует большая вероятность того, что эти цифры будут расти по мере продолжения военного наступления Израиля. В зависимости от того, как будет развиваться ситуация, проблемы миграции и беженцев могут стать болевыми точками на предстоящих выборах в Европейский парламент в 2024 году.

Что касается терроризма, то уже произошло несколько инцидентов, внешне связанных с ситуацией в Газе, включая поножовщину возле Эйфелевой башни в Париже в декабре прошлого года, в результате которой погиб немецкий турист. Но все они были небольшими по масштабу и спланированы одиночками. На момент написания этой статьи в феврале 2024 года нет ощущения надвигающегося кризиса, сравнимого с кризисом 2015-2016 годов, когда серия организованных нападений (включая стрельбу в редакции Charlie Hebdo и скоординированные атаки в ноябре 2015 года) терроризировала Европу в целом.

Крупномасштабный скоординированный терроризм, как правило, требует надёжной организации, поддерживаемой могущественной группировкой, такой как «Аль-Каида» или «Исламское государство». Считается, что такие сети были уничтожены в результате реакции Европы на теракты 2015-16 годов. Однако с тех пор прошло уже несколько лет, и пока неясно, в какой степени исламские экстремисты восстановили свою организационную структуру.

В ноябре прошлого года в Париже я беседовал с экспертом по экстремистским движениям Марком Хекером, заместителем директора Французского института международных отношений (IFRI). Хекер отметил, что существует идеологическая пропасть между джихадизмом, движущим европейскими исламскими экстремистами, и исламским национализмом движения ХАМАС, что делает маловероятной скоординированную террористическую кампанию в обозримом будущем. По его мнению, опасность заключается в том, что соперничество с ХАМАС может подтолкнуть другие исламистские группировки к активным действиям. В любом случае, он призывает к бдительности и предостерегает от ошибки как преувеличить, так и недооценить опасность, которую представляет исламский экстремизм в Европе.

Играть вдолгую

Хотя непосредственное воздействие конфликта в Газе на Европу может быть ограниченным, оно существенно повышает риски терроризма и кризиса миграции беженцев. Более того, чем дольше длится война, тем выше вероятность перебоев в поставках критически важных энергоносителей.

Наблюдать за ситуацией в Газе как за пожаром на другом берегу реки, надеясь, что искры не долетят до Европы – недальновидная политика. Европейский союз должен играть более активную роль в урегулировании конфликтов в регионе.

Европа и Ближний Восток соседствуют и взаимодействуют друг с другом с древних времён, подчас формируя единое политическое и экономическое пространство, в котором они тесно взаимосвязаны. Но в последнее время влияние Европы на ситуацию на Ближнем Востоке значительно ослабло.

В недавней статье Эмилиано Алессандри и Доменек Руис Девеса объясняют это «бессилие» усиливающейся поляризацией политического пейзажа и «сокращением пространства для взаимопонимания» на Ближнем Востоке. Они полагают, что «поскольку силовые игры стали доминирующей тенденцией в отношениях между израильтянами, палестинцами и региональными игроками, традиционное стремление Европы к всеобъемлющему, инклюзивному и сбалансированному подходу больше не кажется привлекательным». Отношения между Израилем и Палестиной, которые ранее были также экономически взаимозависимыми, стали характеризоваться угнетением и конфронтацией, основанной на силе.

Тем не менее, авторы считают, что в среднесрочной и долгосрочной перспективе ЕС может внести значимый вклад в обеспечение мира и стабильности в регионе. Соединённые Штаты, отмечают они, «больше не в состоянии играть ту же роль честного посредника, которую они играли в 1990-х годах», а приближающиеся президентские выборы в США ещё больше ограничат способность Вашингтона к эффективному посредничеству. В нынешней ситуации поляризации и радикализации Европа должна сделать всё, что в её силах, чтобы возродить дипломатический диалог между израильтянами и палестинцами и помочь восстановить сожжённые мосты. Для достижения этой цели важно работать над созданием фундамента для будущих отношений, начиная с возобновления контактов в частном секторе и поддержки нового поколения лидеров с обеих сторон.

Возможно, первой задачей для ЕС является согласование чёткого набора целей на будущее и разработка дорожной карты для их достижения. Есть все основания надеяться, что государства-члены смогут преодолеть свои разногласия и прийти к соглашению.

Роль неправительственных сил, как организаций, так и отдельных лиц, будет иметь решающее значение в этой кампании. Если такие субъекты при поддержке ЕС и его государств-членов смогут открыть двери для диалога и переговоров, они также могут проложить путь к новой эре в отношениях ЕС и Ближнего Востока.

Фотография к заголовку: Демонстранты в Париже протестуют против израильского наступления в секторе Газа, 20 января 2024 года (Кристиан Лейва/ZUMA Press Wire/Kyōdō)