Жизнь и смерть при коронавирусе глазами медицинского антрополога: можно ли отнимать последнее прощание с умирающим?

Наука Жизнь

Антрополог Исоно Махо сменила университетскую карьеру на стезю антрополога, который задается вопросами о смысле жизни и смерти непосредственно там, где происходит и то, и другое. Мы побеседовали с госпожой Исоно о том, что кажется ей неестественным и вызывает дискомфорт в современной повседневности, о «сохранении жизни» и значении межчеловеческих связей во времена коронавируса.

Исоно Махо ISONO Maho

Культурный и медицинский антрополог. В 1999 году окончила спортивное отделение факультета гуманитарных наук Университета Васэда. После окончания магистратуры на отделении прикладных антропологических исследований Университета штата Орегон в 2010 году окончила докторантуру в отделении гуманитарных исследований Университета Васэда. Ph. D. После работы адъюнкт-профессором аспирантуры Международного университета здравоохранения и благосостояния, с апреля 2020 года – независимый исследователь и журналист. В числе основных публикаций: «Антропология хранителей жизни: медики о мире без ответов» (изд-во «Тикума синсё»), «Почему вы не едите нормально? Культурная антропология анорексии и переедания» (изд-во «Сюндзюся»), (в соавторстве с ныне покойной философом Мияно Макико) «Внезапное ухудшение самочувствия» (изд-во «Сёбунся»).

Ограничение посещений, лишающее возможности проститься

Задумывались ли вы, сколько людей в период коронавируса не смогли навестить родных и близких в больницах в последние дни отпущенной им жизни? Какое чувство бессилия им, должно быть, довелось испытать в условиях, когда не просматривается перспектив прекращения пандемии, и с этим ничего нельзя поделать.

«Запрет посещений вводится чересчур просто, – замечает медицинский антрополог Исоно Махо, – даже при том, что пускать в палату и разрешать беседу и контакты с больными коронавирусом и в самом деле чревато проблемами, действительно ли следует вводить аналогичный строгий запрет на посещение всех остальных пациентов, в частности, тех, чей жизненный путь подходит к самому концу?»

Когда умирает дорогой и близкий человек, его семья обладает исключительным правом находиться рядом с ним, непосредственно касаться его, подчеркивает Исоно.

«При общении с умирающим человеком зачастую становится просто невозможно общаться посредством слов, и тогда на смену им приходит общение через физический контакт, – продолжает она, – но это умение не возникает само собой, оно не приходит волшебным образом за ночь, а вырабатывается у родных и близких на протяжении времени, в каждой семье по-своему. И даже если, скажем, в порядке особого исключения разрешить только свидания в последние часы жизни человека, родные, которые были лишены возможности видеть, как он физически угасает день за днем, могут оказаться в скорбном замешательстве. Больницы строго ограничивают посещения с точки зрения профилактики заражений. А родственникам в условиях коронавируса остается только вынужденно с этим соглашаться. Но допустимо ли отдавать высший приоритет профилактике инфекции тогда, когда дело идет к последнему расставанию? Можно ли считать высшим приоритетом профилактику инфекции тогда, когда речь идет о последнем прощании с человеком, которого вот-вот не станет? По моим ощущениям, спокойных и внятных обсуждений этого вопроса практически не велось».

Слова о необходимости защиты драгоценных человеческих жизней начинают означать то же самое, что и «не дать заразиться коронавирусом» и «не допустить смерти от коронавируса». То, что это выступает своего рода моральной доктриной, не подлежащей обсуждению, тревожит Исоно.

Дискомфорт от современной медицины

Исоно начинала как спортивный физиолог, намереваясь стать тренером, но не могла свыкнуться с естественнонаучным подходом этой дисциплины – с тем, что человека рассматривают как «совокупность элементов», сводя к физическим составляющим и параметрам. С этим дискомфортом она отправилась на стажировку в Соединенные Штаты, где случайно познакомилась и увлеклась культурной антропологией. В этой дисциплине, по словам Исоно, ее привлекает то, что она позволяет развертывать целые философские теории на основе событий и явлений повседневной жизни.

«В отличие от других академических дисциплин, изначально требующих абстрактного подхода, в основе культурной антропологии лежит “полевая работа” по сбору фактического материала – культурная антропология выстраивает суждения о жизни, исходя из близких каждому фактов и явлений повседневного существования. К примеру, почему ты вдруг побежала скупать туалетную бумагу и продукты еще перед тем, как в первый раз объявили режим чрезвычайного положения? Какой социальный фон, какая информация стоит за таким поведением? Мне кажется, эта дисциплина способна заинтересовать каждого, поскольку она ставит вопросы, непосредственно связанные с будничной жизнью».

Рождение и смерть – одна из важнейших тем культурной антропологии. А еще одной причиной, побудившей Исоно сменить специализацию, стало то, что эта дисциплина располагает массой материалов, дающих «инструментарий» для вербализации тех ощущений дискомфорта, которые она испытывала по отношению к науке и медицине наших дней.

«Это дисциплина накопила большой объем материалов о том, как относятся к смерти разные народы. Во многих обществах у других народов “хорошей смертью” считается отнюдь не просто завершение долгой жизни – они уделяют больше внимания круговороту жизни и связи живущих и умерших. В этом проглядывает определенного рода универсальность. Современная же медицина, напротив, выдвигая на передний план систему ценностей, в которой долгожительство предстает как нечто замечательное само по себе, подменяет ценность того, что мы именуем “жизнью”, некими цифровыми параметрами, подачей “признаков жизни”. Это всегда вызывало во мне дискомфорт, поскольку такой подход исключает понимание мира, связывающее мертвых и живых, к которому пришли собственным путем самые разные народы».

Во всем виноват коронавирус

Один из предметов «полевых исследований» Исоно – обстановка непосредственно там, где людям оказывают медицинскую помощь. К настоящему моменту она опросила множество работников здравоохранения – врачей, медсестер, работников по уходу и т. д. «Мною руководило желание узнать мнение о том, “как работает место, где лечат” и “какой должна быть правильная медицина” тех, кому в силу положения редко представляется возможность об этом высказаться», – поясняет она.

«Немало из тех, кто отдает свои силы ради пациентов непосредственно там, где люди получают медицинскую помощь, не в восторге от текущего положения дел. В частности, людей беспокоит то, что они начинают сомневаться в современной медицине с ее приоритетом продления жизни, к примеру, глядя на пожилого пациента, месяц и более лежащего в постели подключенным к аппарату искусственного дыхания. Они оказываются с этими сомнениями один на один. Я считаю, что возможности культурной антропологии могут дать извлечь из этих сомнений ценные составляющие. А некоторые врачи и медсестры испытывают сомнения по поводу того, что методы и способы лечения пациента, который находится непосредственно перед ними, определяются обстоятельствами, в которых находится в данный момент медицинское учреждение или система в целом. Я считаю, что во всех подобных сомнениях есть ценное “зерно”, выявление которого позволит изменить ситуацию к лучшему».

В настоящий момент СМИ непрерывно рисуют образ медицинского работника, ведущего тяжелую борьбу с коронавирусом. Однако, как отмечает Исоно, этот вызывающий сопереживание сюжет на тему «они рискуют собственными жизнями ради спасения пациентов» отнюдь не обязательно доставляет удовольствие лицам, о которых идет речь. «Среди них есть те, кто считает, что отнюдь не обязательно выражать благодарность такими способами как подсветка телебашни Tokyo Sky Tree или показательные полеты пилотажной группы Blue Impulse, а у некоторых и вовсе вызывает дискомфорт то, что приходится работать в условиях, когда все без исключения сводится к первостатейной важности профилактики инфекции».

Вызывает опасения у Исоно и тенденция списывать на коронавирус проблемы японской медицины структурного характера. К примеру, масс-медиа обращают внимание на высокую текучесть кадров среди младшего медицинского персонала или на то, что госпитализированных пациентов с тяжелыми формами коронавирусной инфекции оказывается некуда переводить после того, как им стало легче. «Недостаточность или отсутствие взаимодействия между отдельными медучреждениями или нехватка рабочих рук, вызываемая тем, что медсестры массово увольняются – все это проблемы, остроту которых, вероятно, следовало бы в полной мере осознать гораздо раньше», – подчеркивает она.

«Если мы будем заблуждаться и говорить обо всем только в контексте причинно-следственных связей с коронавирусом, то мы не сможем решить проблемы, которые действительно требуют решения. В таком случае и с окончанием пандемии ничего не изменится».

Чрезмерное реагирование на риск

Изо дня в день средства массовой информации сообщают о приросте числа заразившихся и о количестве умерших от коронавируса. Между тем Исоно отмечает: «Мы не можем утверждать, что правительство отреагировало какими-то выдающимися ответными мерами, или что была явлена впечатляющая политика и работа исполнительной власти, но, тем не менее, Японии каким-то образом удалось сдержать число заразившихся на относительно низком уровне».

Если рассмотреть число умерших в стране в общем и целом, то в 2020 году оно сократилось до самого низкого уровня за 11 последних лет. «В каком-то смысле можно утверждать, что жизнь людей хорошо защищена. Но на этот факт практически не обращают внимания, подчеркивая лишь риск заразиться и сложности в борьбе с инфекцией. Между тем я слышала, что увеличилось число домохозяйств, которые отказываются от необходимых им услуг дневных стационаров и приходящих работников по уходу за больными и престарелыми. Из-за отказа от услуг по уходу из страха заразиться коронавирусом, родственники переутомляются и слабеют в результате того, что вынуждены долгое время справляться своими силами. Не подвергают ли они себя риску из-за этого?»

Информационный поток, раздувающий риск заражения, оказывает воздействие на поведение и образ мыслей населения.

«К примеру, для многих людей грипп – это предмет обыденного жизненного опыта. Заразишься – пропустишь неделю-другую на работе, в школе могут на неделю в классе карантин объявить. Между тем, при всем увеличении количества заразившихся коронавирусом, подавляющее большинство составляют те, кто этой инфекцией не заражался, и уж тем более незначительно число тех, кто переболел ею в тяжелой форме. А объем негативной информации колоссален. Люди просто не могут подстраиваться под ситуацию, исходя из своего собственного опыта», – замечает Исоно.

Прохождение вакцинации не сводит риск заражения и распространения инфекции к нулю. Из этого тоже напрашивается вывод о том, что сосуществование с коронавирусом, вероятно, затянется надолго. Именно поэтому, считает Исоно, как источникам, так и получателям информации необходимо научиться подавлять избыточный страх перед коронавирусом.

«Хочется надеяться, что общество будет идти путем изыскания удачных предложений и замечать упущения», – отмечает она.

Научиться жить, принимая «неопределенность»

Не отвергая усилий, предпринимаемых для того, чтобы избежать болезней, Исоно говорит о необходимости думать не только о том, как прожить подольше, но и глубже размышлять, что есть жизнь и смерть.

«Мы все неизбежно умрем. И тем не менее мы стараемся не думать о смерти всерьез. При этом человек – существо социальное, он живет, встречаясь и общаясь с другими людьми. Но сейчас из страха заразиться коронавирусом люди обрезают «поля» со страниц собственной жизни, ликвидируя возможность встреч и общения с окружающими. Жить в сосуществовании с другими людьми означает жить, понимая и принимая уникальность каждого человека и неопределенность. К примеру, когда человек близок к смерти, неопределенность вокруг него усиливается. Это сказывается на тех, кто идет по жизни рядом с ним – его родных и близких, друзьях. А чрезмерный контроль рисков отнимает пространство, где люди могут вместе отыскивать дальнейший путь в жизни при всей этой неопределенности».

Антрополог бьет тревогу и по поводу того, что информация обретает силу властвовать даже над нашим воображением. «Возникает ощущение, что массовая информация искусно управляет нашим эмоциональным состоянием. Делается страшно от того, что она захватывает наши эмоции настолько, что под контролем оказывается воображение. Чем впечатляться, чему сопереживать – это должно быть свободным выбором индивидуума. Задумайтесь об условиях и системе, позволяющей распространять информацию в одностороннем порядке, задавайтесь вопросами о намерениях, и замыслах тех, кто занимается ее распространением, и что это значит для нас».

Культурная антропология расширяет пространства сосуществования

Не вызывает сомнений, что после того, как коронавирус будет подавлен, тенденция уделять внимание превентивной медицине будет только усиливаться. Поэтому, отмечает Исоно, она намерена и дальше ставить вопросы, пользуясь культурно-антропологическим подходом.

«Полагаю, наступает эпоха, когда будут все больше превалировать этика и мировоззрение, статистически ценящие долгую жизнь как таковую. Если мы начнем все сводить к цифровым показателям – каков риск от тех или иных действий и поведения, то этому не будет ни конца ни края. Эта тенденция вызывает дискомфорт не только у некоторых медиков, но и среди самых обычных людей. Я намерена обращаться к этим людям, и я стремлюсь создавать какую-то платформу, позволяющую вместе, сообща думать на основе близких и жизненых примеров о том, что значит жить».

Недопустимо, чтобы люди отказывались от способности и умения размышлять, что для них значит жить, решительно подчеркивает Исоно.

«В последнее время все заметнее попытки врачей выписывать “социальные рецепты”, то есть ситуации, когда врачи рекомендуют живущим изолированно от общества людям заводить межчеловеческие связи. Вполне естественно то, что врачи обращают внимание на проблему одиночества и пытаются что-то с ней делать. Но не должны ли мы – те, кто не является врачами, испытывать по этому поводу определенные сомнения? Неужели мы уже настолько не в состоянии поддерживать хоть какие-то социальные отношения до тех пор, пока нам их не пропишет медицинский специалист? Я не могу не сомневаться в допустимости передачи на аутсорсинг специалистам даже наших связей с другими людьми».

Весной 2020 года Исоно оставила должность адъюнкт-профессора и организовала курс онлайн-лекций «Общение с людьми». Его слушателями стали около 300 самых разных людей – от врачей, медсестер, соцработников, медицинских специалистов и патронажных сестер до преподавателей, студентов и пенсионеров. Оставившие отзывы отметили что эти лекции научили их мыслить глубже и быть проницательнее. В июне 2021 года стартует второй курс лекций «Научись слушать».

«Культурная антропология обладает способностью давать отпор, ставя вопросы, когда некто обладающий авторитарной властью преподносит нам нечто «верное» по определению, само собой разумеющееся. Эта дисциплина может побудить высказаться того, кто испытывает сомнения, или просто придать ему сил перестать склоняться перед теми, кто распоряжается громче всех. В то же время данная наука не склоняется к легким решениям о том, что хорошо, а что плохо, позволяя хоть немного расширить пространство, в котором мы сосуществуем с другими людьми. И своей деятельностью я хочу познакомить как можно больше людей с этими достоинствами».

Фотография к заголовку: Медсестра, отвечающая за уход за пациентами с коронавирусом, готовится к выполнению обязанностей у дверей больничной палаты, 17 апреля 2020 г., больница Нихонкай сого в городе Саката префектуры Ямагата («Кёдо цусин»)

(Статья на японском языке создана по материалам интервью, взятого Итакурой Кимиэ, Nippon.com)

смерть коронавирус