Политика саммитов, продвигаемая Китаем с оглядкой на войны в Евразии: нащупывание стратегий в регионе

Войны в Евразии и альянсы

«Новая эра США» при администрации президента Дональда Трампа сильно отличается от привычной прежде Америки, а ее низкая предсказуемость приводит к разнообразным потрясениям по всему миру. Между тем мир сдвигается в сторону многополярности, и взаимоотношения между возникающими полюсами пока совершенно не ясны. При этом в Евразии идут войны в Украине и на Ближнем Востоке, к которым добавился еще и конфликт между Индией и Пакистаном. Войны эти имеют сложные взаимосвязи, а упомянутые полюса тоже по-разному связаны с этими конфликтами. Заметно, как мировые полюса занимаются нащупыванием всевозможных альянсов. Китай тоже активно пытается обратить сложившуюся ситуацию к своей пользе.

Удачный шанс для Китая?

Сформированная в январе 2025 года администрация Трампа создает для Китая не только острые проблемы. Конечно, ситуация с таможенными пошлинами серьезна и опасна, но при этом у Китая имеется возможность в какой-то мере давать ответ, комплексно задействовав ответные тарифы и регулирование экспорта редкоземельных элементов. К тому же, Китай продолжает экономическое строительство, при котором ключевая роль отводится внутреннему спросу – переход к внутреннему спросу сопровождается снижением торговой зависимости от Соединенных Штатов и смещением фокуса внешней торговли на партнеров в Юго-Восточной Азии, Центральной Азии и других регионах.

С другой стороны, Америка, выступая против свободной мировой торговли и лишая развивающиеся страны возможностей роста, навлекает на себя критику, между тем как Китай выступает под знаменами системы свободной мировой торговли. При этом Китай подталкивает к «сплочению в борьбе» против Америки не только развивающиеся страны, но и промышленно развитые страны помимо Соединенных Штатов (в том числе и Японию) – особенно тех, кого США облагают высокими импортными пошлинами. Визиты председателя КНР Си Цзиньпина во Вьетнам, Камбоджу и Малайзию, совершенные в апреле 2025 года, также являются частью «совместной борьбы» наряду с региональными стратегиями, которым посвящена данная статья. В отношениях со стратегически важными государствами КНР не жалеет усилий для укрепления и повышения уровня связей, проводя встречи на уровне министров в форматах «два плюс два», «три плюс три» и так далее.

Крупномасштабное свертывание американского международного сотрудничества по линии USAID нанесло серьезный удар по социальным основам в развивающихся странах, а фактическое прекращение финансирования радиостанций «Голос Америки» и «Радио Свободная Азия» навредило возможности Соединенных Штатов доносить свое послание всему миру и ослабило работу по привлечению внимания к проблеме нарушений прав человека в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая, что тоже оборачивается в пользу Китая. Для него благоприятной возможностью выступает то, что у развивающихся стран возникает необходимость в помощи со стороны КНР, при этом ощущается, что для Китая ослабевает такой встречный ветер как «сила дискурса» в международных делах. Даже то, что администрация Трампа в своей политике MAGA («Сделаем Америку вновь великой!») прибегает к жестким политическим мерам в отношении китайских стажеров, тоже оказывается вовсе не плохим обстоятельством, поскольку позволяет китайскому правительству вернуть в страну перспективные кадры.

Пристальный взгляд на политику администрации Трампа на китайском направлении

Нет нужды обсуждать, насколько низкой предсказуемостью отличается администрация Трампа. Одним из главных факторов, осложняющих понимание, выступают расхождения между Белым домом и командой, которая отвечает за дипломатию и политику обеспечения безопасности в правительстве. К примеру, хотя министр обороны Пит Хегсет, выступая на Азиатском форуме по безопасности в Сингапуре (т. н. «Диалог Шангри-Ла»), сделал ряд громких заявлений, изложив жесткий курс обеспечения безопасности в отношении Китая, ни президент США Трамп, ни вице-президент Джей Ди Вэнс не проявляют особой заинтересованности в механизмах, которые Китай именует «групповщиной», таких как AUKUS, QUAD, Five Eyes и др., и не слишком часто высказываются о широких региональных стратегиях с геополитической точки зрения, в частности, об Индо-Тихоокеанском регионе.

Поскольку с самого начала работы администрации нового президента США ослабли голоса руководящих чиновников, отвечающих за вопросы дипломатии и обеспечения безопасности, с учетом того, что высокопоставленные лица фактически избегают перечить Трампу, некоторые считают, что для Китая все это создает своего рода «удачный момент».

В этой обстановке Китай в мае 2025 года опубликовал белую книгу под названием «Национальная безопасность Китая в новую эпоху», в которой явно наметил направления на следующие десять лет. В ней, наряду с тщательным следованием уже реализуемой политике комплексного подхода к вопросам безопасности, выдвигается идея общей безопасности, предполагающая совместную деятельность с другими странами в вопросах обеспечения безопасности. При этом, как и в совместном документе по итогам июньского саммита Китай-Центральная Азия (т. н. «Астанской декларации»), также подчеркивается необходимость обеспечения безопасности в различных аспектах – цифровой, продовольственной, энергетической и других видов безопасности.

Региональные стратегии Китая

В условиях, когда мир движется к многополярности и каждый из полюсов при этом занят поиском путей объединения и взаимодействия, Китай, по-видимому, вырабатывает региональные «стратегии» для геополитических регионов. Явными примерами тому являются направления, выработанные на состоявшемся в конце мая с участием премьера Госсовета КНР Ли Цяна саммите КНР-АСЕАН-ССАГПЗ, а также на состоявшемся в июне с участием председателя КНР Си Цзиньпина саммита Китай-Центральная Азия. Следует предположить, что в этом заключено два важных смысла.

Во-первых, это противостояние идее «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона», продвигаемой Соединенными Штатами и Японией. Особенно сильно это ощущалось на саммите Китай-АСЕАН-ССАГПЗ. Хотя Китай критикует отстаиваемую Японией, Соединенными Штатами, Австралией и другими участниками инициативу свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона, он положительно отнесся к провозглашенному АСЕАН так называемому «Видению АСЕАН Индо-Тихоокеанского региона». Но, как бы то ни было, а Китай создал новый региональный механизм непосредственно с теми, кто составляет «ось» свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона – странами Юго-Восточной Азией и странами Персидского залива.

Китай, АСЕАН и ССАГПЗ демонстрируют концепцию и подход к сотрудничеству, отличные от тех, что продвигают промышленно развитые страны. К примеру, в отношении обеспечения экономической безопасности в совместном заявлении участников саммита особое внимание уделено таким вопросам как энергетическая и продовольственная безопасность, а не тем ее аспектам, которые особенно волнуют промышленно развитые страны, в частности передовым технологиям двойного назначения.

Во-вторых, это противостояние Индии. В данный момент между Китаем и Индией имеется определенная напряженность. Это объясняется тем, что хотя территориальные распри по большей части несколько утихли, резко обостряется противостояние Индии с Пакистаном, у которого сложились тесные отношения с Китаем. То, что Китай провел саммиты с АСЕАН и ССАГПЗ, а также саммит с лидерами стран Центральной Азии означает вместе с тем и то, что он, напротив, лишен возможности проведения саммита со странами Южной Азии. Это очевидно обусловлено характером отношений Китая с Индией.

Индийский премьер-министр Нарендра Моди на состоявшемся в 2023 году в Индии саммите «Большой двадцатки» вместе с президентом Соединенных Штатов Америки Джо Байденом выступил с идеей Индо-Ближневосточно-Европейского экономического коридора (IMEC), а недавно Моди побывал на Кипре, продвигая заключение соглашение о торговле с другим концом этого коридора – Европейским Союзом. Проведение саммита Китай-АСЕАН-ССАГПЗ можно воспринимать как шаг, направленный на сдерживание этих действий Индии. Это означает, что Китай начинает вырабатывать региональную стратегию, отвечающую не только на действия промышленно развитых стран, но и новых индустриальных стран, в частности, Индии.　

Многослойность региональных стратегий КНР – расширение ШОС и БРИКС

С другой стороны, следует предположить, что в региональных стратегиях Китая имеются и другие идеи. Они связаны с расширением Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и БРИКС, а также форматами АСЕАН+1 (где единица – это КНР), а также АСЕАН+3 (где тройка – это Япония, Китай и Южная Корея).

Во-первых, есть особый смысл в том, что саммит Китай-АСЕАН-ССАГПЗ состоялся в Малайзии. Как отражено и в заявлении по итогам саммита, данный форум в отношении достижения мира на Ближнем Востоке выражает волю стран Персидского залива, которые до сих пор занимали критическую позицию по отношению к Израилю, и вместе с тем демонстируют стремление найти путь к миру. В этом смысле Малайзии как мусульманской стране в какой-то мере проще заниматься согласованием позиций. В том, что касается вступления в БРИКС, такие страны как Малайзия уделяют очень большое значение согласию со странами Персидского залива, а Китай со всей очевидностью стремится использовать в своих интересах согласованные действия стран Залива с Малайзией и другими участниками.

Во-вторых, это стремление Китая формировать организационную структуру региональных механизмов из «промежуточного слоя». Изначально предшественницей ШОС была так называемая «шанхайская пятерка» – структура, в которую входили страны, граничащие с Китаем - Россия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан. Она выросла в Шанхайскую организацию сотрудничества, к которой присоединились и присоединяются новые страны-участницы. Также обращает на себя внимание и расширение круга стран-членов БРИКС. С учетом этих обстоятельств, организация нынешнего саммитаКитай-Центральная Азия, очевидно, объясняется необходимостью механизма непосредственной работы Китая со странами Центральной Азии.

С другой стороны, хотя взаимные связи Китая и АСЕАН прочны, связанность со странами Центральной Азии и Ближнего Востока требует дальнейшего укрепления. С этой точки зрения проведением саммита Китай-АСЕАН-ССАГПЗ, пользуясь сотрудничеством между исламскими государствами, Китай пытается укрепить связи со странами Персидского залива, задействовав АСЕАН в качестве рычага.

В условиях многополярности региональные стратегии Китая постоянно корректируются и обновляются. Вопрос состоит в том, как отнесутся к демонстрируемому Китаем подходу непосредственно страны регионов. Вряд ли Китаю удастся реализовать задумываемый им порядок, если его основным вектором будет одно лишь противостояние Соединенным Штатам.

Фотография к заголовку: На подиуме саммита АСЕАН-ССАГПЗ-КНР: (слева направо) президент Филиппин Маркос-младший, премьер-министр Малайзии Анвар Ибрагим, премьер Госсовета КНР Ли Цян, 27 мая 2025 г., Малайзия, Куала-Лумпур (© AFP/Jiji Press)