Ядерный аспект российского вторжения в Украину: интервью с украинским экспертом-радиобиологом

Опасная ситуация

–– Каково было ваше первое впечатление, когда вы услышали о нападении на Запорожскую АЭС? Вы ожидали, что что-то подобное произойдет?

–– Я ожидал нападения России на Украину. Это было ясно в течение некоторого времени. А вот именно нападение на АЭС в Запорожье было для меня неожиданностью. В двадцать первом веке люди понимают, что атомные электростанции являются опасными объектами и ни в коем случае не должны подвергаться нападению, так что я был потрясён.

Прошлой ночью они обстреляли ещё один ядерный объект в физико-техническом институте в Харькове, втором по величине городе Украины. Российские силы также могут попытаться захватить ещё одну атомную электростанцию ​​в Южноукраинске.

–– Эти атаки на энергосистему в целом направлены на дестабилизацию электроснабжения Украины? Или русские намеренно пытаются создать особо опасную ситуацию?

–– Ситуация действительно может стать очень опасной. Однако должен сказать, что мне неизвестны цели русских, об этом нужно спрашивать у них.

Запорожская АЭС является крупнейшей атомной электростанцией в Европе и одной из крупнейших в мире. Возможно, они действительно стремятся отключить электроснабжение страны. Насколько я понимаю, все реакторы в Запорожье, кроме одного, сейчас остановлены, поэтому Украина должна как-то компенсировать этот дефицит энергоснабжения страны.

–– Женевские конвенции запрещают нападения на атомные электростанции, и Организация Объединенных Наций осуждает Россию за эти действия. Это не авария, как на Фукусиме, а техногенная военная акция. Как вы её воспринимаете?

–– Это ужасное развитие событий. В любой ситуации нападения на атомные электростанции и связанные с ними объекты неприемлемы. Этого не должно происходить никогда.

Были заявления, что целились не по реакторам, но на электростанции важно всё. Посмотрим, например, на аварию на АЭС «Фукусима-1». Там сами реакторы изначально не пострадали, но перестали функционировать вспомогательные системы (охлаждение), и мы видели, к чему это привело.

На Запорожской АЭС работают легководные реакторы, в которых используются два водяных контура для охлаждения активной зоны реакторов. Каждый реактор защищён толстыми бетонными стенами и, вероятно, не может быть поврежден ракетами. Однако второй водяной контур находится за пределами этой защитной оболочки. В случае его остановки или разрушения ситуация может стать опасной.

–– Насколько безопасным было состояние реакторов – например, были ли они остановлены, находилось ли там топливо?

–– Я не владею всей информацией об их состоянии. Насколько я понимаю, реактор №1, который подвергся танковому обстрелу, находился на регламентном обслуживании. Но по информации, которую я видел в новостях, в реакторе ещё было топливо.

После нападения остановили ещё несколько реакторов, и, насколько я понимаю, сейчас работает только реактор №4. Но у меня есть далеко не вся информация.

–– Насколько опасным может быть это нападение?

–– Как вы и говорили, Женевские соглашения запрещают нападение на АЭС, они должны быть вне зоны военных действий. Это очень важно, и именно поэтому у нас сейчас очень опасная ситуация.

Военные, которые совершают нападения – не ученые-ядерщики и не сотрудники атомных электростанций, они не понимают последствий своих действий. Даже если у них нет намерения создать опасную ситуацию, это может получиться непреднамеренно и привести к серьезной ядерной аварии с выбросом радиоактивности в окружающую среду.

Последствия для Украины

–– Какая ситуация сейчас в Чернобыле? Аварийный реактор находится под защитным саркофагом, но под контролем российских войск. Что там может произойти?

–– Мы имеем достаточно ограниченную информацию. Чернобыльская зона – это не только атомная станция. Это также хранилища радиоактивных отходов. В принципе, вся зона является потенциальным источником выброса радионуклидов. Вы упомянули конфайнмент для блока 4, который был разрушен в результате аварии в 1986 году. Но есть еще три блока вне укрытия, а также хранилища отработанного ядерного топлива.

Персонал, работающий на Чернобыльской станции, живет в городе Славутич и работает посменно. На работу они добирались специальным поездом через территорию Беларуси. Сейчас эти передвижения остановлены, и смена, находившаяся на дежурстве во время захвата этой территории российскими войсками, продолжает работу. Они разделились на две группы чтобы иметь какой-то отдых. Конечно, этого не достаточно. В такой ситуации возрастает вероятность ошибок персонала.

Я не знаю, освещалось ли это в японских медиа, но в первый же день когда россия вторглась в Украину, отмечался всплеск концентрации радионуклидов в воздухе Чернобыльской зоны. В ряде мест концентрации превысили среднегодовые значения в десятки раз. И это без какого-либо воздействия на саму станцию, просто из-за передвижения по заргязненной территории тяжелой техники, танков. Эта территория опасна даже если русские не делают намеренных действий направленных на нанесение радиационного ущерба.

–– Сколько в Украине атомных станций? Что делается для защиты остальных?

–– Кроме Чернобыльской, которая, естественно, выведена из эксплуатации, есть еще четыре. Есть еще Южноукраинская АЭС с тремя реакторами. Еще две АЭС расположены западной части страны, в Вараше и Нетишине. Всего в Украине в эксплуатации 15 реакторов.

Я не знаю, полностью ли они защищены. В целом, вся Украина сейчас не полностью защищена. Наш премьер министр, Денис Шмыгаль, обращался к МАГАТЭ и ЕС с просьбой предоставить миротворческий персонал для защиты наших атомных станций. Я не знаю, однако, насколько это реально.

–– Люди боятся радиации, но атаки на обычные электростанции также могут создавать серьезные угрозы. Фокусируется ли Украина в основном на ядерных объектах, или на защите всего?

–– Конечно, мы пытаемся защищать все. Но если посмотреть на карту Украины, удары наносились практически везде. Например, русские атаковали нефтехранилище в приблизительно 20 км к югу от Киева, что вызвало огромный пожар. Наши пожарные сделали все возможное для подавления пожара и предотвратили взрыв всего хранилища, но ситуация была предельно опасной.

Российские войска используют даже 500-килограммовые бомбы. Представьте, какие разрушения они могут причинить. У нас нет достаточной защиты с воздуха, поэтому они могут бомбить многие объекты, включая критическую инфраструктуру. Мы сражаемся, но нам нужна поддержка – помощь, чтобы защитить наше небо, и тогда мы сможем лучше обеспечивать защиту опасных объектов.

Как я уже сказал, вчера русские атаковали Харьковский физико-технический институт, крупный научный исследовательский центр. Они попытались оправдать свои удары по таким объектам, заявляя, что Украина собирается разрабатывать ядерное оружие с помощью США, что является очевидным фейком. Харьковский институт рассматривался как потенциальное место для производства оружия.

Это совершенно бредовое заявление. Среди других объектов, которые, по их словам, могут быть задействованы в этом, они назвали даже институт, изучающий вопросы безопасности атомных электростанций. Он расположен в Киеве. Я не знаю, что означает такое заявление, может ли это быть оправданием для будущих ударов по Киеву. У Киева есть потенциал ПВО, но и у России есть ракеты, которые могут ударить по городу. Всего в нескольких сотнях метров находится ещё один объект, институт ядерных исследований с небольшим исследовательским реактором. Ситуация может быть очень опасной.

Что нужно Украине?

–– Это первое в истории нападение на АЭС. Пускай это и не нападение с использованием ядерного оружия, но можно ли сравнивать такое нападение с трагедией Хиросимы или Нагасаки?

–– Я не уверен, что мы можем так говорить. Бомбардировки Хиросимы и Нагасаки были преднамеренными и направленными на уничтожение людей и разрушение городов. Сейчас нападение, хотя и было преднамеренным и могло создать очень опасную ситуацию, неизвестно, была ли у русских такая конкретная цель.

Одна из целей России – угрожать Европе, угрожать нам, получать какие-то преимущества в переговорах с Европой. Я понятия не имею, действительно ли они намеренно планировали сделать что-то опасное ради этого потенциального преимущества на переговорах. Но в целом АЭС - потенциально опасные объекты и должны быть исключены из зоны военных действий. Атаки на атомные электростанции – это террористически атаки.

–– Как вы думаете, будут ли дальнейшие нападения на эту или другие электростанции в Украине?

–– Это может произойти. На сегодня запланирован новый раунд переговоров между Россией и Украиной, и я думаю, что они попытаются получить какие-то преимущества перед этими переговорами. Вчера российские власти объявили, что будут бомбить или обстреливать наши промышленные объекты, связанные с обороной. Я предполагаю, что этот день будет очень тяжёлым для нас.

И речь даже не только о стратегических объектах. Во многих случаях, даже в большинстве случаев, они бомбят гражданские объекты – жилые кварталы, детские сады. На сегодняшний день в Украине убито до 40 детей, и еще сотни взрослых погибли. Как я слышал в сегодняшних новостях, разрушено более 200 школ. Это не военные объекты; они бомбят и стараются разрушить всё, что смогут.

–– В связи с этими обстрелами, и не только по ядерных объектов, какой бы помощи вы хотели от НАТО, США, Европы или Японии?

–– Мы неоднократно просили установить бесполётную зону над Украиной, только это может нас защитить. Мы показали, что можем эффективно бороться на земле, но у нас нет эффективной системы защиты с воздуха. Уже неделю или около того президент Владимир Зеленский просит об этом каждый день. Бесполётная зона может нам помочь.

–– Может быть, российский народ сыграет ключевую роль в разрешении этой ситуации? Могут ли чего-то добиться россияне, протестующие против политики Путина?

–– Да, акции протеста прошли во многих городах России, многие из протестующих были задержаны полицией. Но такими протестами вряд ли они смогут многого добиться в России. Я знаю, что многие из них нас поддерживают, но буквально вчера я обменивался мнениями с моим российским коллегой, и услышал, что, согласно последним опросам, более 70 процентов населения России поддерживает военные действия в Украине. Так что даже если некоторые люди будут протестовать, они не смогут изменить политику России или повлиять на Путина, достучаться до политиков на самом верху. Я довольно скептически отношусь к их способности остановить нынешнюю войну, но был бы рад, если бы я ошибся.

–– В заключение нашего разговора, что бы вы хотели сказать миру и, в частности, Японии? Что можно сделать?

–– Я знаю, что в последнее время в Токио и Осаке и вероятно в других городах прошли многочисленные акции в поддержку Украины. Мы, украинцы, ценим поддержку, которую мы получаем от Японии, мы очень ценим помощь, которую получаем от всего мира. С 24 февраля я получил десятки сообщений от людей, с некоторыми из них я в последний раз связывался 10 или 20 лет назад. Они приходят со всего мира.

Мы благодарны за эту поддержку. Я надеюсь, что вместе мы сможем остановить Россию. Украине нужен мир. Это я и хотел бы сказать людям мира.

Статья написана по материалам онлайн-интервью, проведенного редакционной коллегией Nippon.com на английском языке 7 марта 2022 г.

Фотография к заголовку: Вспышка на Запорожской АЭС во время нападения российской армии на АЭС 4 марта 2022 г. (канал YouTube Запорожской АЭС; © Jiji)