Культура купания и культ чистоты: истоки представления о японцах как о чистоплотной нации, любящей принимать ванну

Бунт против ванн

Весной 2024 года среди молодёжи в соцсетях появился новый тренд – «сообщество отмены ванны». В нём участвовали единомышленники, считавшие, что купаться каждый день нет необходимости. «Принимать ванну каждый день считается нормой. Именно поэтому и появился этот тренд», - отмечает Кавабата Мики, исследующая процесс формирования культуры принятия ванны в Японии.

Многие японцы в детстве слышали от родителей: «Скоро будем ужинать, скорее иди прими ванну». Во время путешествия часто хочется подольше полежать в горячей ванне, чтобы расслабиться. В детстве Кавабата не раз задумывалась, почему родители так настаивают на купании в ванне, и впоследствии она решила заняться исследованием этой японской традиции.

«Обычай принимать ванну рассматривают в основном с точки зрения истории обычаев и истории культуры, поэтому я хотела попробовать другой подход. Мне казалось, что этот обычай влияет на стандарты чистоты японцев. Я решила изучить предпосылки формирования представления о японцах как о чистоплотной и любящей принимать ванну нации»

Общественные бани в эпоху Эдо

С древних времён японцы любили купаться в горячих источниках. Об этом свидетельствует множество преданий, сохранившихся во всех уголках Японии. В середине VI века в Японию пришёл буддизм, и буддийские храмы стали строить бани с купальнями, которыми пользовались не только монахи, но и паломники. Благотворительная деятельность по созданию бань (сэёку») считалась в буддизме добродетелью. Некоторые храмы организовывали сбор средств на строительство бань.

Постепенно стали появляться коммерческие общественные бани сэнто, в эпоху Эдо они были крайне популярны. Первая сэнто открылась в 1591 году, через год после того, как в Эдо (современный Токио), куда перенесли столицу Японии, прибыл сёгун Токугава Иэясу. Судя по архивным материалам, в первой половине XVII века общественные бани имелись в каждом квартале Эдо.

«Когда сегунат переехал в Эдо, в городе началось масштабное строительство, приехало много рабочих. По мере урбанизации сэнто стали открываться в Осаке, Киото и других городах. В то время общественные бани называли юя, наиболее распространены были паровые бани мусибуро. Люди ходили в баню, чтобы пропотеть, смыть грязь и освежиться»

«Конфуцианский философ середины эпохи Эдо Кайбара Эккен в книге «Трактат о здоровье» (Ёдзёкун) пишет, что не следует слишком часто принимать ванну, потому что лежание в горячей воде стимулирует потоотделение, которое истощает жизненную энергию ци. Видимо, люди того времени так часто ходили в баню, что приходилось их предупреждать о вреде частых купаний».

Отличительной чертой общественных бань являлось наличие «гранатового входа» (дзакурогути) – входа с низкой притолокой, отделявшего помывочную зону от купальни. Небольшой вход помогал удерживать пар внутри купальни. Чтобы пройти через дзакурогути, посетителям приходилось сгибаться.

«Внутри купальни было темно, поэтому даже если в воде плавали нечистоты, этого никто не замечал. Водопровод в то время отсутствовал, и воду в купальне меняли редко»

Вход дзакурогути на иллюстрации в книге художника Санто Кётэн «Новые серьёзные и весёлые рассказы о сэнто» (архив Государственной парламентской библиотеки)

Запрет на совместное купание мужчин и женщин

В эпоху Эдо было распространено конъёку – совместное купание мужчин и женщин. Заботясь об общественной морали, правительство неоднократно пыталось запретить конъёку. В период реформы Кансэй (1787-1793) под руководством Мацудайры Саданобу был выпущен приказ, запрещающий совместные купальни.

«Некоторые считают, что этот запрет предназначался для бедняков, посещавших общественные бани на окраинах столицы Эдо. Они часто участвовали в беспорядках, поэтому общественные бани решили использовать в качестве инструмента контроля».

Иностранцы, приезжавшие в Японию в конце эпохи Эдо и начале эпохи Мэйдзи, высоко оценили обычай посещать баню и считали японцев чистоплотной нацией, однако удивлялись тому, что они не стыдятся наготы. Мнение иностранцев способствовало введению запрета на совместное купание, однако на практике конъёку было крайне трудно искоренить.

В 1879 году токийские власти впервые в Японии приняли «Кодекс правил для общественных бань» (Юя торисимари кисоку), предусматривавший систему лицензирования и нормы пожарной безопасности, а также запрещавший совместное купание мужчин и женщин. Во второй половине эпохи Мэйдзи подобный закон ввели по всей стране, его выполнение контролировала полиция. Помещения общественных бань постепенно модернизировали.

Телесная и духовная чистота

Простой народ в Эдо часто ходил в баню, чтобы смыть грязь с тела. Однако это была не единственная цель посещения бани. В книге «Кэнгу ирикоми сэнто синва» (Новые серьёзные и весёлые рассказы о сэнто, 1802) художника Санто Кётэна есть иллюстрация со сценой из бани под Новый год с пояснением, что смывание накопившейся за целый год грязи означает устранение «грязи страстей в душе» и избавление от всего, что загрязняет душу.

«За 300 лет эпохи Эдо поход в баню постепенно стал ассоциироваться с очищением души», – отмечает Кавабата.

В эпоху Мэйдзи купание стали считать добродетелью, а любовь к купанию - национальным признаком японцев.

«В Японии с древности существует обычай ходить в баню, причём это касается людей всех сословий. Однако в Европе даже среди людей, принадлежащих к высшему сословию, не принято часто принимать ванну. Примерно в 1837 году появилась теория, что ходить в баню – это хорошо, а японцы – чистоплотная нация».

Победы в японско-китайской (1894-1895) и русско-японской (1904-1905) войнах тоже способствовала развитию культуры принятия ванны.

«Почему малорослые люди из крошечной страны сумели одержать победу над такими великими державами, как Россия и Китай? Политики и эксперты объясняли это кодексом бусидо, национальным характером и культурой купания. Эта теория создавалась в том числе для противодействия концепции «жёлтой опасности», основанной на презрении азиатов, и использовалась для сравнения Японии с западными странами».

Связь между чистоплотностью и национальным характером восходит к Императорскому рескрипту об образовании, изданному в 1890 году с целью сплотить народ Японии с помощью единой морали. Впоследствии появился «Трактат о национальной морали», излагающий содержание этого краткого и абстрактного рескрипта на доступном для простого народа языке:

«Для реализации возглавляемого императором государства, основанного на преданности к императору и патриотизме, возникла потребность в концепции национальной морали, обеспечивающей духовное единение японцев. С учётом того, что основополагающим элементом национальной морали является национальный характер, началась дискуссия об особенностях национального характера японцев. В процессе дискуссии в качестве положительной черты японского национального характера была выделена «любовь к чистоте». Например, в соответствии с кодексом бусидо человек, предавший своего господина, должен совершить ритуальное самоубийство сэппуку, чтобы доказать чистоту своей души. В качестве примера телесной чистоты приводилась любовь японцев к посещению бани».

«Утверждение о том, что грязное тело марает душу, подкреплялось синтоистским мифом, в котором Идзанаги-но Микото после возвращения из подземного мира совершает ритуал мисоги, омывая своё тело, чтобы очиститься от скверны. Кроме того, в эпоху Эдо существовало понятие очищения от душевной грязи, поэтому мне кажется, что японцы положительно восприняли данное утверждение».

Контроль за гигиеной в семье как роль домохозяйки

В учебниках по нравственному воспитанию, используемых в период с 1904 по 1945 год, утверждалось, что гигиена тела и хорошее здоровье приносят пользу обществу и стране. Контроль за гигиеной в семье возлагался на домохозяек.

(Фото nippon.com)

После японско-китайской войны (1894-1895) в Японии появилась концепция «хорошей жены и мудрой матери», вышло много книг по домоводству, рассказывающих о том, как вести хозяйство. В книгах особенно подчёркивалась значимость привития детям привычки к купанию. На женщин возлагалась ответственность за воспитание порядочных граждан, любящих чистоту и привыкших ходить в баню:

«В историческом контексте борьбы женщин за свои права некоторые женщины могли воспринимать выполнение этой роли как способ заявить о своём существовании. В то же время согласие возложить на себя роль матери и добровольное выполнение этой неприметной работы способствовали формированию глубоко укоренившейся гендерной проблемы».

Общественные бани как инструмент формирования добропорядочного гражданина

В 1890-е годы, когда обычай посещать баню считался предметом национальной гордости, японские чиновники и эксперты по социальной сфере с удивлением узнали о политике по созданию общественных бань, существующей в западных странах со второй половины XIX века. Общественные бани открывались в районах, где проживали мигранты, рабочие и бедные слои населения.

«На Западе посещение бани тоже ассоциировалось с духовностью и социальной иерархией. Однако в Японии принятие ванны формировало «хорошего члена японской нации», а на Западе – «добропорядочного гражданина».

В качестве примера политики по развитию общественных бань Кавабата приводит роман Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби» (1925): «В детстве Гэтсби записывал самостоятельно придуманные правила, в числе которых было правило «купаться через день». Он установил это правило именно потому, что хотел избавиться от принадлежности к низшему сословию, возводящего стену между ним и остальным обществом».

«Побывав за рубежом, японские эксперты заявили, что в Японии тоже следует строить общественные бани в рамках социальной политики, а также снижать входную плату. В результате в крупных городах строительство общественных бань было возложено на государство, а их эксплуатация – на частные компании. Например, в Киото в эпоху Тайсё (1912-1926) для решения проблемы дискриминируемой касты бураку городские власти стали открывать в районах их проживания общественные бани, которые впоследствии передавались в управление объединениям местных жителей. Это создавало в общине рабочие места, помогало бороться с нищетой, а также способствовало развитию водопровода и другой инфраструктуры».

Кроме того, власти стали сооружать общественные бани на острове Хоккайдо в районах проживания коренного населения айну, на южном архипелаге Окинава и других регионах, жители которых редко посещали баню, а также в колониях Юго-Восточной Азии.

«Мне было интересно исследовать эту тему, потому что история развития общественных бань в Японии помогла мне выйти на мировую историю стандартов чистоты. Взаимосвязь между посещением бани и чистотой использовалась в том числе для оправдания дискриминации и ассимиляции. Из-за отсутствия обычая ходить баню айну и жителей Окинавы считали «нечистоплотными», не учитывая культурные различия».

«В колониях проводилась политика ассимиляции, насаждалась чистоплотность. При этом существовали бани для японцев и бани для местного населения, то есть их отделяли друг от друга».

Избавление от нечистоты

По мнению Кавабаты, чистоплотность – это процесс устранения всего, что не соответствует стандарту, то есть избавление от нечистоты.

«После войны в японских семьях стали появляться ванны, и ежедневное купание стало нормой. Мне кажется, что после войны критерии чистоты стали более суровыми, при этом любовь к чистоте вошла в привычку и стала бессознательной».

Иногда бессознательная любовь к чистоте выходит наружу. Например, во время пандемии COVID-19 японцы положительно восприняли ношение масок и тщательное мытьё рук, появилась «народная полиция», следящая за соблюдением правил, а медицинские работники стали подвергаться дискриминации как потенциально «нечистый» контингент.

«В начале пандемии COVID-19 некоторые японские политики объясняли небольшое, по сравнению с западными странами, число инфицированных и погибших «высоким уровнем японцев как нации». Это похоже на то, как раньше победу в японо-китайской и русско-японской войне приписывали японскому коллективизму»

Изучение культуры купания помогает выявлять корни гендерных проблем, колонизации, дискриминации и изоляции, а также стимулирует нас к пересмотру ценностей, которые кажутся нам незыблемыми.

Фотография к заголовку: общественная баня в Симоде, изображённая художником Гейне, сопровождавшим коммодора Перри в 1854 году (источник: В. Гейне «Путешествие вокруг света в Японию» 1859-1860, из архивов Международного Центра исследований японской культуры)