Окамото Таро: созидая новые человеческие ценности для тревожного времени

Выдающийся провокатор

Самая известная работа художника Окамото Таро (1911-1996) – Башня Солнца, 70-метровое сооружение, ставшее символом Всемирной выставки 1970 года в Осаке. Будучи одновременно скульптурой и архитектурным сооружением со своим внутренним пространством, башня выглядела почти мистически, возвышаясь над экспозицией подобно огромной фигуре в маске или священному идолу.

Башня Солнца, символ Всемирной выставки 1970 года в Осаке (© Jiji)

Интерьер башни демонстрировал эволюцию жизни с древних времён в уникальной манере, которую нельзя определить тесными рамками жанра. Сейчас, после многоэтапной реставрации, он снова открыт для публики. Башня, широко известная по сей день как символ эпохи, в которую проводилась выставка «Экспо-70», и сегодня не теряет важности. В ноябре 2024 года Правительство префектуры Осака, управляющее башней, опубликовало исследовательский отчёт о сооружении, надеясь добиться его признания Важного культурным памятником Японии.

Окамото Таро (в центре) работает над гигантским Ликом Солнца, предназначенным для фасада башни (© Jiji)

«Миф о завтрашнем дне», ещё одна легендарная работа Окамото, была создана в 1969 году для вестибюля отеля в Мексике, но пропала после банкротства отеля. Она была вновь найдена в 2003 году и в 2008 перенесена на станцию Сибуя в Токио. Эта фреска высотой 5,5 и длиной 30 метров потрясает своим масштабом и отказывается следовать канонам какого-либо жанра.

«Миф о завтрашнем дне» в переходе, соединяющем линии JR и Кэйо Инокасира на станции Сибуя (© Jiji)

«Миф о завтрашнем дне» – загадочное произведение, затрагивающее серьёзные темы. Оно изображает японское рыболовецкое судно, подвергшееся воздействию радиации в результате испытания водородной бомбы на атолле Бикини в 1954 году. Судно атакуют скелетообразные существа, символизирующие невидимую, мощную энергию, сотворённую человеком. Но стиль фрески напоминает мангу, а её общая перспектива, кажется, беспечно возвышается над реальностью.

Окамото Таро никогда не был привязан к какой-то одной точке в пространстве и времени. Он выходит за пределы «здесь и сейчас» и призывает нас присоединиться к нему.

После выставки в Осаке в 1970 году он стал появляться в телевизионной рекламе и эстрадных шоу, о нем писали в газетах и журналах. Он не переставал бросать вызов привычным ценностям, повторяя фразу, которая стала популярной: «Искусство – это взрыв».

Эти слова часто воспринимали как отсылку к незамысловатому искусству, способному пробиться в реальность своей резкой прямотой. Однако на самом деле это был более широкий призыв к действию, отражающий веру Окамото в то, что лишь искусство способно изменить действительность. Несмотря на то, что Окамото скончался в 1996 году в возрасте 84 лет, число его поклонников только растёт. Почему так?

Погружение в противоречивый мир искусства Парижа 1930-х

Окамото Таро родился в 1911 году в необычайно артистичной семье успешного карикатуриста Окамото Иппэя и поэта и писательницы Окамото Каноко. Писатель и нобелевский лауреат Кавабата Ясунари в своё время назвал их «Святым семейством».

В школьные годы Таро спорил с учителями как взрослый, из-за чего ему пришлось несколько раз менять место учёбы. В 1929 году он поступил в Токийскую школу изящных искусств (ныне Токийский университет искусств). Однако он оставил учёбу в том же году, когда газета «Асахи Симбун» поручила его отцу освещать Лондонский морской договор 1930 года. Семья Окамото покинула Кобе, но, в то время как его родители отправились в Лондон, Таро остался в Париже, решив окунуться в местную жизнь в поисках своего собственного пути в искусстве.

Вместо того чтобы влиться в художественные круги японских эмигрантов в Париже, Окамото учился в лицее на окраине города, изучая французский язык, культуру и образ жизни. Он стал частым гостем в местных художественных галереях, начал изучать философию и искусство в Сорбонне.

Во Франции Окамото общался с художниками-авангардистами – Пикассо, Мондрианом, Кандинским, Эрнстом, Джакометти и Маном Рэем, а также с такими мыслителями, как пророк сюрреализма Андре Бретон и Жорж Батай, который рассматривал человеческое существование через призму смерти, насилия и эротики. Таро познакомился с авангардными движениями абстракционизма и сюрреализма, концепциями, лежащими в основе искусства двадцатого века, погрузился в атмосферу, где бушевали споры о том, как жить по-настоящему, оказавшие глубокое влияние на последующее развитие современной французской философии.

Как художник, Окамото стремился создавать картины, в которых конкретное и абстрактное сосуществуют в противоречии. После Второй мировой войны он стал сторонником «поляризма», движения, которое стремилось выразить рациональность и иррациональность в антитезе на одном полотне. Многие из его работ этого периода противопоставляют крайности, бросая, как присуще людям, вызов рациональному анализу.

Этнология как ключ к пониманию человеческого существования

Посетив Музей человека, открытый на месте бывшей Всемирной выставки 1937 года в Париже, 26-летний Окамото был глубоко впечатлён представленными там масками и идолами, в которых ощущалась мощная энергия, поднимающаяся из глубин человеческого бытия и верований. Будучи студентом Сорбонны, он начал изучать этнологию под руководством антрополога Марселя Мосса.

Десятилетия спустя, на выставке Всемирной выставке 1970 года в Осаке, Окамото создал и использовал подземное выставочное пространство под Башней Солнца, чтобы представить работу «Подземное солнце», окружённую бесчисленными статуями и масками, собранными учёными со всего мира под руководством Окамото. Позже они были переданы в Национальный музей этнологии, созданный через семь лет после выставки.

Окамото Таро в окружении масок и предметов народного искусства, собранных для экспозиции на Всемирной выставке в Осаке в 1970 году. 4 сентября 1969 года (© Kyōdō)

Интерьер Башни Солнца, символа Всемирной выставки в Осаке, с 2018 года вновь открыт для публики. Там можно увидеть реконструкцию «Подземного солнца», не экспонировавшегося со времён выставки (© Jiji)

Уехав в Париж в возрасте 19 лет, Окамото время от времени ненадолго приезжал домой и во время войны был призван на военную службу, но окончательно обосновался в Японии только в 1946 году, когда ему исполнилось 35 лет. Нехарактерная для японца жизнь – детство в семье, где ценилось художественное совершенство, и годы на парижской арт-сцене 1930-х – всё это привело его после войны к особому пути, выходящему за рамки японских реалий.

Новый смысл авангардного искусства в Японии

Философские и этнографические поиски смысла человеческого существования в конечном счёте привели Окамото к выводу: в Европе он навсегда останется чужаком и не сможет создать по-настоящему значимое искусство, пока не примет Японию, где лежат его корни, как своё поле битвы. В 1940 году, когда война приближалась к Парижу, он в последний раз сел на корабль, отправлявшийся в Японию.

После приезда в Японию Окамото получил награды за работы, созданные в Европе, как те, что экспонировались на выставке ассоциации НИКА в 1941 году, так и те, что демонстрировались на персональных выставках. Но на следующий год 31-летнего художника призвали в армию и отправили в Китай, где он провёл на поле боя более четырёх лет.

Когда Окамото наконец вернулся в Японию в июне 1946 года, он узнал, что все его работы, созданные к тому времени, были уничтожены вместе с домом его семьи во время бомбардировки Токио зажигательными бомбами. Он воспринял это как возможность переосмыслить свой путь и стал прокладывать послевоенный курс как радикально независимый японский художник, работающий над тем, чтобы связать искусство с обществом и жизнью в условиях сложных противоречий, с которыми в те годы сталкивалась Япония.

Окамото бросил вызов консервативной художественной элите Японии. В 1948 году вместе с литературоведом Ханадой Киётэру он основал авангардистское художественное движение под названием «Ночное общество» (Ёру-но кай ). Со временем Окамото сместил акцент с поиска нового искусства на его развитие в контексте общества. В 1954 году он основал «Институт исследований искусства» (Гэндай гэйдзюцу кэнкюдзё) в своей домашней студии (ныне Мемориальный музей Таро Окамото), объединивший художников, дизайнеров, архитекторов и других творцов.

В том же году он опубликовал книгу «Искусство сегодня» (Коннити-но гэйдзюцу), в которой утверждал, что художникам необходимо создавать новые ценности, актуальные для людей, сталкивающихся с проблемами современного общества, такими как загрязнение окружающей среды, холодная война и пренебрежение человечностью, сопровождающее экономический рост. Деятельность Окамото распространилась на новые сферы, включая паблик-арт, дизайн, архитектуру, кино, перформанс и критику, и в конце концов он стал определять род своих занятий просто: «человек».

Новые традиции на стыке этнологии и искусства

В послевоенный период Окамото двигал глубокий интерес к японским традициям. В «Эссе о глиняной посуде Дзёмон: диалог с четвёртым измерением», опубликованном в 1952 году, он по-новому взглянул на глиняную посуду периода Дзёмон (ок. 10 000 г. до н. э. – 300 г. до н. э.), обнаруженную на Японском архипелаге, заявив, что она обладает красотой, аналогов которой нет нигде в мире.

Традиционно, теоретики японского искусства придавали большое значение элементам, привнесённым извне, таким как связанные с буддизмом концепция ваби-саби и акцент на гармонии или современная западная эстетика. Но Окамото верил, что японское искусство основано на динамичной красоте Дзёмон, разрушавшей равновесие своей четырёхмерной иррациональностью. Это было поразительное открытие инноваций, которые перевернули старые ценности в глубоком прошлом, точно так же как это произошло в искусстве довоенного Парижа.

Окамото полагал, что следы Дзёмон всё ещё можно найти в таких регионах Японии, как Тохоку, Хоккайдо и Окинава. Вооружённый знаниями в области этнологии, он путешествовал по стране, изучая, фотографируя и описывая народные обычаи с точки зрения художника. В течение многих лет он продолжал публиковать свои открытия, чтобы поделиться этими «новыми традициями» с широкой публикой. Он верил, что сила творчества вездесуща: каждый может обогатить свою жизнь, если станет видеть её так, как её видит художник, и действовать как творец, осознанно приняв решение выражать себя и отстаивать свои личные ценности.

«Искусство – это взрыв» и «Взгляд, летящий сквозь пространство»

Эти идея привела Окамото к созданию Башни солнца и «Мифа о завтрашнем дне». Описывая суть искусства, он использовал фразу «взгляд, устремленный в пространство» – то есть, взгляд за пределы рамок, определяющих реальность человека и нашего мира, взгляд, который устремляется в космос.

Художник работает с «другим», будь то краски и холст, камень или глина. Но по мере погружения в творчество художник и объект становятся едины, вопреки рациональности. Вот истинный смысл выражения «Искусство – это взрыв».

Однако, когда работа завершена, она рационально снова становится другой, отдельной. Благодаря искусству, объединяющему нас и «другого», у нас есть возможность выйти за пределы человечества и мира, разрушить эти рамки и изменить ценности, лежащие в их основе. Вот почему даже после его смерти искусство Окамото Таро обладает непреходящей, универсальной привлекательностью в нашу застойную, вызывающую клаустрофобию эпоху.

Башня Солнца (© Jiji)

Изображение к заголовку: Портрет Окамото Таро (© Jiji)