Буддизм для сегодняшнего дня: перечитывая труды Ничирена Дайшонина по случаю его 800-летия

Революционер с человеческим лицом

В 2022 году исполнилось 800 лет со дня рождения Ничирена Дайшонина. Этому событию были посвящены многочисленные мероприятия; было опубликовано много новых книг и статей, проведены крупные выставки. Собрание писем Ничирена Дайшонина, подготовленное мною, вышло в издательстве «Кадокава София Бунко». Также я выступил в программе NHK «Классика за 100 минут» – передаче, которая на протяжении долгих лет каждый месяц знакомит зрителей с различными классическими произведениями литературы, философии или истории, – чтобы рассказать о Ничирене Дайшонине, человеке, чей характер вырисовывается при чтении его переписки.

До нас дошли около 340 писем Ничирена Дайшонина; некоторые только в копиях, некоторые – написаны им собственноручно. Этот объём переписки намного превосходит сохранившиеся архивы любого из основателей других школ буддизма. Чтение этих писем позволяет нам познакомиться с истинным характером Ничирена Дайшонина, личностью тёплой и человечной. Мы видим полные сочувствия и сострадания письма, адресованные матери, потерявшей своего ребёнка, видим, как он даёт реалистичные и конкретные советы и ободряет людей, испытывающих трудности в карьере или дома. Чтение писем открывает нам сторону его личности, совершенно отличную от репутации агрессивного националиста, которым его порой представляют.

Одним из его корреспондентов был самурай Сидзё Кинго, важный вассал рода Ходзё, обладавшего реальной властью в сёгунате Камакура. Сидзё пережил несколько покушений на свою жизнь со стороны соперников, завидовавших его высокому положению и близости к могущественным покровителям. Письма Ничирена Дайшонина содержали предупреждения и подробные советы Сидзё как защитить его жизнь, но в них нет и намёка на провокационную позицию, которую широко приписывают Ничирену. Он далёк от того, чтобы советовать своему другу «убей, пока тебя не убили», его советы направлены на выстраивание защиты.

Читая его письма, я был поражён тем, что Ничирен Дайшонин неоднократно предупреждал о проблемах, которые и сегодня волнуют нас, таких как, например, изменение климата и война. В «Письме господину Хёэ-но Сакан» (ткусты по ссылкам на англ. яз.), адресованному высокопоставленному самураю, связанному с семьёй Икэгами, Ничирен Дайшонин писал:

В эпоху Конца Закона люди стали жадными, и это отражается во всех отношениях: государя и вассалов, родителей и детей, старших и младших, и, тем более, в отношениях между незнакомыми людьми, бесконечно пребывающими в ссорах и раздорах. Когда начинаются такие распри, боги покидают страну, и тогда случаются три бедствия и семь катастроф, пока на небе не появится одно, два, три, четыре, пять, шесть или семь солнц. Растения и деревья вянут и умирают, большие и малые реки пересыхают, земля тлеет, как уголь, а море бурлит, как кипящее масло. В конце концов пламя, вырываясь из ада Авичи, ада непрекращающихся страданий, заполняет собой всё и достигает небес Брахмы. Таково опустошение, которое настигнет мир, когда он придёт к своему окончательному распаду.

Предсказание Тагора

Всё это реальные проблемы, с которыми мы сталкиваемся и сегодня, в XXI веке. Выдающийся индийский поэт, мыслитель и музыкант Рабиндранат Тагор предсказал в прошлом веке, что через столетие люди вновь обратят своё внимание на буддизм. Когда доктор Сабъясачи Бхаттачарья, вице-ректор Вишва-Бхарати, университета, основанного Тагором, посетил Японию, он рассказал мне, как знаменитый мыслитель предсказал, что страны Азии в будущем могут сблизиться: «Азия должна быть объединена, но не политикой или силой оружия, – сказал он. – Её объединит культура. Такое уже бывало прежде. Буддизм лёг в основу этого единства. И в XXI веке люди снова обратят свое внимание на буддизм».

Помню, я спросил доктора Бхаттачарью, что заставило Тагора так высоко отзываться о буддизме несмотря на то, что с XIII века в Индии почти отсутствовали буддисты. У нас не было времени для продолжительной беседы, но он успел упомянуть три момента: во-первых, в своей первоначальной форме буддизм проповедовал полное равенство; во-вторых, он отвергал все суеверия, гадания и догмы; и, в-третьих, он не принимал превосходства морального кодекса Запада.

Мне хотелось бы добавить четвёртый момент: буддизм отдаёт приоритет идее Закона или дхармы как универсальной истины и подчёркивает важность пробуждения к подлинной реальности и истинному «я». Как исследователь буддизма, я много размышлял о значении этих тезисов. Здесь я хотел бы, в частности, остановиться на значении третьего и рассмотреть вопрос о морали и этике в буддизме.

Западная этика, которую имел в виду Тагор, предполагала систему ценностей, возникающую из своего рода приверженности абсолютному, всемогущему Богу, который создал людей и всё остальное во вселенной. В этой системе восприятия мира даже убийство может быть оправдано, если оно совершается во имя Бога. Бог становится целью, а люди – всего лишь средством. Сама жизнь становится разменной монетой. И идеология может легко заменить Бога в качестве оправдания любых действий.

В буддизме, напротив, нет всемогущего абсолюта. Накамура Хадзимэ, великий японский исследователь ранних буддийских писаний, обсуждал это различие, когда отметил в своей книге «Социальная мысль в раннем буддизме», что «на Западе Бог как абсолют отделён от человечества, но в буддизме сущность абсолюта (природа Будды) – это то, что существует внутри всех человеческих существ. По сути, именно здесь пребывает истинное «я» человека».

Ранние буддийские писания содержат такие строки о природе морали:

Все дрожат перед наказанием,
все боятся смерти –
поставьте себя на место другого.
Нельзя ни убивать, ни понуждать к убийству.
(Дхаммапада; пер. В. Н. Топорова)

Каков я, таковы и они;
каковы они, таков и я, –
так видя в них себя и себя в них,
пусть он не убивает и не поощряет убийства.
(Сутта Нипата; пер. Н. И. Герасимова)

Олицетворённый абсолют не играет никакой роли в формулировке этого этического принципа. Этичность поведения определяется через простые реальные отношения между людьми. Люди рассматриваются не как средство, а как самоцель.

Для буддизма единственной высшей ценностью была и остаётся жизнь в целом и человеческая жизнь в частности. В «Маха-праджняпарамита шастре» (Великом трактате о совершенстве мудрости) говорится, что «величайшая добродетель в мире - дорожить жизнью», и утверждается, что «все живые существа, даже насекомые, ценят свою жизнь».

Жизнь сама высшая ценность

Из всех буддийских сутр и священных писаний Ничирен Дайшонин считал самой важной Сутру Лотоса. В «Благословениях Сутры Лотоса» он писал:

Среди всех правил поведения первое – запрет на лишение жизни. Каждое живое существо, от высочайшего мудреца до мельчайшего комара или мошки, считает жизнь самым ценным своим достоянием. Лишить существо жизни – значит совершить тягчайший грех.

Когда Татхагатта [Будда] появился в этом мире, он основывался на сострадании к живым существам.

Эта мысль нашла отражение и в других письмах, таких как «Дар риса», где он писал: «Жизнь – главное из всех сокровищ… Даже сокровища всей большой системы мироздания не могут заменить одну человеческую жизнь». А в «Письме с острова Садо» он поясняет: «В этом мире нет ничего страшнее жара пламени, звона меча и тени смерти. Даже лошади и волы не хотят идти на убой; неудивительно, что люди боятся смерти. Даже прокажённый цепляется за жизнь, что уж говорить о здоровом человеке».

Упоминание здесь огня и мечей, несомненно, описывает военные действия во времена, когда ещё не было снарядов и пушек.

Помещая высшую ценность вне человека или жизни, вы рискуете превратить их просто в средство достижения цели. В буддизме подчёркивается, что нет ценности выше, чем человек и сама жизнь. Первым шагом к пониманию этого является осознание своей собственной ценности. Когда человек пробуждается к осознанию ценности самого себя, он также может познать и поверить в ценность других.

В тексте «О достижении состояния будды в этой жизни» Ничирен Дайшонин выразил эту идею так: «Если мы увидим, что наша жизнь в одном мгновении и есть мё [сокровенная природа жизни], то мы также поймём, что жизнь в любых других мгновениях является воплощением мёхо – Сокровенного Закона. Это откровение записано как сокровенная сутра – кё». Другими словами, если мы воспринимаем собственную душу как нечто драгоценное и прекрасное, то благодаря учению, мы сможем увидеть драгоценное чудо жизни других созданий. Желая донести это открытие до других людей, мы выражаем его с помощью языка. Именно так появляется драгоценная сокровенная сутра, кё. Эти строки Ничирена Дайшонина с поразительной лаконичностью отражают неразрывную связь между «я», другими и языком, которой я руководствовался в исследованиях на протяжении всей своей карьеры.

В другом месте Ничирен Дайшонин пишет: «Здесь в качестве примера был использован отдельный человек, но то же самое в равной степени относится ко всем живым существам». За буддийскими идеалами равенства и драгоценности жизни всех существ стоит идея пробуждения и просветления каждого человека.

Некоторое время назад сообщалось о признании одного жестокого преступника, который просто хотел убивать, ему было неважно, кто станет его жертвой. Я задумался. Не потому ли это, что он вырос, не зная любви со стороны родителей, не имея возможности осознать ценность собственной жизни? Не это ли подтолкнуло его к безумному акту отчаяния и разрушения?

Суть Сутры Лотоса

В Сутре Лотоса рассказываются пронзительные истории об обретении утраченного «я». В ней также появляется Бодхисаттва Никогда Не Презирающий, который обращается к людям, говоря: «Я глубоко почитаю вас. Я не могу заставить себя смотреть на вас с презрением». Этот бодхисаттва послужил прототипом «глупца» в знаменитом стихотворении Миядзавы Кэндзи «Устоять перед дождём». Этим бодхисаттвой вдохновлялся и сам Ничирен Дайшонин.

Бодхисаттва Никогда Не Презирающий не посвящал своё время чтению сутр или наставлений, а лишь с уважением относился ко всем людям. Окружающие не понимали его, проклинали и оскорбляли. Однако он не поддавался гневу или эмоциям, а продолжал говорить людям: «Я никогда не буду смотреть на вас с презрением». Будучи на пороге смерти, он услышал голоса с неба, произносящие Сутру Лотоса, хотя никто вокруг него не читал это писание. Он сразу же смог понять и принять стихи сутры. Срок его жизни был продлён, и он начал проповедовать Сутру Лотоса. Он смог достичь просветления для себя и для множества других людей.

Это очень важный момент. Звук Сутры Лотоса внезапно раздаётся с небес, хотя никто не читает сутру, и Бодхисаттва Никогда Не Презирающий мгновенно понимает её послание. Этот бодхисаттва не читал и не проповедовал смысл священных писаний. Он не соблюдал даже минимальных формальностей буддийской практики. Но он уважал всех людей. И это само по себе соответствовало духу Сутры Лотоса. Даже если он не читал Сутру Лотоса, его поведение и уважение ко всем людям воплощали суть самой сутры. Он впитал в себя её смысл и послание.

В этой истории также можно увидеть язвительную критику одержимых иерархией монахов и послушников, которые проводят дни за чтением сутр и схоластическими дебатами, а на других смотрят свысока. Соблюдение или несоблюдение формальностей буддийской практики вторично. Уважение к человеческой жизни – это сердце Сутры Лотоса и суть истинного буддизма.

В этом смысле можно сказать, что такие личности, как Нельсон Мандела, переживший 27 лет тюремного заключения и посвятивший свою жизнь борьбе против апартеида, и лидер движения за гражданские права Мартин Лютер Кинг также активно практиковали учение Сутры Лотоса. Идея о том, что принадлежность человека к буддизму имеет второстепенное значение, а уважение к людям и жизни в целом – это то, что действительно важно, и что действительно воплощает послание Сутры Лотоса. Это послание выходит за рамки школ и доктринальных различий, предлагая принять уважение к человечеству и к самой жизни как основу этического поведения.

Полное название Сутры Лотоса на санскрите – «Саддхарма-пундарика сутра», «высшее учение, подобное цветку белого лотоса». Метафора белого лотоса, почитаемого в Индии как самый драгоценный и всеми любимый цветок, используется для выражения сути Сутры Лотоса, которая учит важности уважения всех живых существ.

Ничирен Дайшонин почитал Сутру Лотоса и проповедовал, призывая людей «вернуться» к её учению. Почти до самой смерти он продолжал призывать к риссё анкоку, то есть обеспечению мира на земле посредством распространения истинного буддизма. Причина, по которой он критикует лидеров страны, ясно сформулирована в отрывке из его трактата «О защите страны», где он говорит: «некоторые... став правителями страны... не обращают внимания или не понимают страданий народа» и «погружаются в царства зла». В тексте «Об установлении верного учения для благоденствия на земле» он пишет: «Если вы думаете о собственном благополучии, то следует молиться прежде всего о порядке и мире в каждом уголке земли по четырём сторонам света... Если вы живете в стране, которая не знает упадка и ослабления, в стране, которая не страдает от бедствий и разрушений, тогда ваше тело пребывает в спокойствии и безопасности, а ваш дух будет спокоен и непоколебим».

В истории раннего буддизма упоминается знаменитый царь, который сожалел о многочисленных массовых убийствах, совершенных от его имени, и который обратился в буддизм и стал идеальным правителем, уважающим все живое. Это был царь Ашока, правивший в III веке до нашей эры. На девятом году своего правления он вторгся в страну Калинга и взял в плен 150 000 человек. 100 000 из них были убиты. Многие другие погибли в хаосе войны.

Раскаявшись в этих деяниях, он стал буддистом и на десятом году своего правления отправился в паломничество по местам, связанным с жизнью Шакьямуни, исторического Будды. Он открыл приюты для бедных, больницы для людей и животных, выращивал лекарственные травы и сажал деревья вдоль дорог, а также велел вырыть колодцы на главных дорогах через равные промежутки и обустроить места отдыха для путешественников.

Его политическая философия базировалась на идее Дхармы [учении Будды]. Ашока верил, что даже обладающий всеми благами царь в долгу перед другими живыми существами и должен править так, чтобы отплатить этот долг. Он говорил: «все подданные в моём царстве – мои дети». Это перекликается со строкой из Сутры Лотоса, в которой Будда Шакьямуни говорит: «Теперь этот троякий мир – мои владения, а живые существа в нём – мои дети».

Изначальный, ранний буддизм, Сутра Лотоса и Ничирен Дайшонин проповедовали одну и ту же истину: нет ценности выше, чем жизнь человека и всё живое. Услышать и принять эту истину сейчас, возможно, более жизненно необходимо, чем когда-либо прежде.

Фотография к заголовку: Статуя Ничирена в храме Мёхондзи в Камакуре, префектура Канагава (© Jiji)

Статьи по теме

• Принц Сётоку-тайси и его роль в формировании государственного устройства и культуры Японии
• Японский буддизм