Огата Корин: знаменитый живописец и мастер декоративного искусства

Одержимость искусством

Огата Корин (1658-1716) был вторым сыном владельца «Кариганэя», богатой киотской компании по торговле кимоно. Семейство Огата состояла в родстве с Хонъами Коэцу – знаменитым художником, который активно творил в Киото в начале XVII века, и было настолько уважаемым, что к ним с заказами обращались женщины императорской семьи. В молодости Корин вёл роскошную жизнь, наслаждаясь такими видами искусства, как театр Но, поэзия вака и каллиграфия, вместе с отцом и младшим братом Кэндзаном, который впоследствии занялся керамикой.

Однако со смертью Тофукумонъин, происходившей из рода Токугава главной супруги императора Го-Мидзуноо, которая была важной заказчицей компании, бизнес «Кариганэя» начал приходить в упадок, и компанию пришлось закрыть. Растратив отцовское наследство, Корин в поисках средств к независимому существованию в возрасте около тридцати лет решил стать художником. Примерно тогда же он взял псевдоним «Корин». Начав изучать технику живописи школы Кано, он испытал глубокое влияние творчества Таварая Сотацу, художника первой половины XVII века.

На картине «Хотэй играет в кэмари», созданной в возрасте около 40 лет, использована остроумная композиция – подпись художника, мешок Хотэя, его живот, голова и мяч выстроены вертикально снизу вверх, подчёркивая динамику движения взлетающего мяча. В картине также присутствует эксцентричный образ легендарного китайского монаха Хотэя, играющего в кэмари – игру, популярную среди японской аристократии со времён Хэйан (794-1192). Такая юмористическая трактовка образа Хотэя также демонстрирует влияние Кано Танью и других художников. Лёгкость и ритм линий, нанесённых будто бы небрежными мазками, завораживают зрителя.

«Хотэй, играющий в кэмари» (коллекция Музея искусств Идэмицу)

Простота и яркая декоративная экспрессия

В 14-м году Гэнроку (1701) Корин удостоился художественного титула хоккё, который присваивался за особое мастерство, и с этого времени стал использовать печать «Хоккё Корин». Его шедевр, ширма «Ирисы», был создан вскоре после церемонии наделения титулом. На ширме ирисы изображены медной лазурью и ярь-медянкой, высококачественными минеральными пигментами, и они контрастно выделяются на фоне золотой фольги, формируя простой, но мощный декоративный эффект. Изысканность и благоухание ирисов – старинный мотив, берущий начало в девятой главе «Повести об Исэ» (Исэ моногатари), написанной в начале периода Хэйан. В одной из сцен повести показаны главный герой и его слуга, сочиняющие стихи среди цветущих ирисов. Однако новаторство этой работы заключается в том, что здесь нет персонажей, мы видим только ирисы в качестве орнамента. Картина была передана в монастырь Ниси-Хонгандзи в Киото.

Правая панель ширмы «Ирисы», национальное достояние (принадлежит музею Нэдзу), экспонируется в музее только с середины апреля до начала мая каждого года

Огата Корин как мастер дизайна предметов прикладного искусства

В отличие от традиционного западного взгляда на искусство, в котором предметы прикладного искусства оценивают не так, как живопись и скульптуру, в Японии издавна в качестве выдающихся произведений искусства ценят в том числе чайные чаши, чернильницы и другие предметы, предназначенные для функционального использования. Огата Корин обрёл известность не только как живописец – высоко оценивают и его талант к дизайну ремесленных изделий. Набор письменных принадлежностей «Яцухаси» с использованием лака, золотой лаковой росписи (маки-э) и инкрустации перламутром (радэн) он создал, когда ему исполнилось немногим более 40 лет. Чёткий и смелый дизайн, сочетающий свинец (мостики), серебро (стойки моста), золото (листья, нарисованные в технике маки-э) и перламутр (цветы ирисов), является новаторским даже для лакированных изделий. Изобретательная композиция, соединяющая мостами пять из шести поверхностей шкатулки, особенно характерно показывает оригинальный стиль Корина. Для его лакированных изделий характерны темы, взятые из классической литературы, и композиции, в которых крупно выделены несколько мотивов. Также он часто использует металлические пластины. Основываясь на более ранней технике лака коэцу маки-э, он разработал более сложный и изобретательный способ сочетания рисунков на каждой поверхности трёхмерного объекта, достигая ощущения общего единства.

Набор письменных принадлежностей «Яцухаси» с использованием лака, золотой лаковой росписи и инкрустации перламутром (радэн) (Токийский национальный музей, источник: ColBase)

Переезд в Эдо и поиски новых путей

Хотя Корин добился определённых успехов в Киото, зимой первого года Хоэй (1704) он отправился в Эдо в поисках новых путей для развития своего творчества. В отличие от древней столицы Киото, Эдо стал новой столицей, развивавшейся как политический центр сёгуната Токугава. В Эдо жили феодалы со всей страны, выполняя обязанность поочерёдного несения службы при сёгуне в системе санкин котай, что открывало возможности для торговли, и богатые купцы открывали там свои магазины. Главной целью для художника было получить заказы от этих феодалов и купцов. До наших дней дошли произведения того времени – например, «Белое косодэ, расписанное осенними травами». Это расписанное вручную косодэ (вид кимоно), созданное для жён и дочерей богатой эдоской купеческой семьи Фуюки. Тщательно проработанная композиция занимает практически всё пространство одежды, кроме того места, на которое повязывают пояс оби, и изображает просторы осенних полей. Изящество рисунка и элегантность цвета поражают воображение.

«Белое косодэ, расписанное осенними травами» – важный культурный объект (Токийский национальный музей, источник: ColBase)

Единственный портрет Корин написал незадолго до его отъезда в Эдо, на нём изображён Накамура Кураносукэ. Накамура, чиновник Серебряного монетного двора (Гиндза), был главным покровителем Корина на протяжении второй половины его жизни. Парадная одежда, чёрное косодэ с гербами, и прямая осанка передают достоинство чиновника.

«Портрет Накамуры Кураносукэ» – важный культурный объект (коллекция музея Ямато бункакан)

Изучение стиля живописи Таварая Сотацу

Во время своего пребывания в Эдо Корин пробовал свои силы в разных направлениях живописи, и в том числе изучал техники дзэнской живописи периода Муромати – произведений Сэссю и Сэссона. Интенсивное движение поднимающихся волн и насыщенный глубокий синий цвет фона на ширме «Волны» напоминают об их стиле. Ритмичное движение изящных и мягких линий и искусная работа кистью, в которой, по-видимому, он использовал технику рэмпицу, при которой несколько кистей соединяют вместе и рисуют одновременно, как одной, – отражают результаты его изучения изысканных монохромных работ Таварая Сотацу. Сотацу, живший в Киото в начале периода Эдо, был известен тем, что возродил стиль живописи ямато-э периода Хэйан, придав ей современный вид и ориентируясь на спрос со стороны купцов высшего сословия и аристократов Киото и Осаки. Корин ощущал всё большую потребность освоить стиль Сотацу и создать свой собственный уникальный стиль.

Ширма «Волны» (коллекция музея Метрополитен)

Ширма «Мацусима» (принадлежит Бостонскому музею изящных искусств) Корин создал, практически точно скопировав ширму Сотацу с таким же названием (принадлежащую Художественной галерее Фрир), внеся небольшие изменения в правую панель. Хотя на скальном массиве справа можно заметить некоторые дополнения, композиция более фронтальна, чем у Сотацу, а мощные очертания разбивающихся волн ясно демонстрируют характерный стиль Корина. Ширму во время пребывания в Японии приобрёл Эрнест Феноллоса, американский историк восточного искусства, представивший японское искусство в других странах мира. Вернувшись в США, он возглавил Восточный отдел Бостонского музея изящных искусств, и с 1911 года ширма находится в коллекции музея.

Ширма «Мацусима» (коллекция Музея изящных искусств, Бостон)

Шедевры последних лет жизни после возвращения в Киото

Весной 6 года Хоэй (1709) после шести лет путешествий между Киото и Эдо Корин обосновался в Киото, где в течение семи лет, до самой смерти, он создал множество золотых расписных ширм. Одна из его поздних работ – ширма «Бог ветра и бог грома». Хотя художник написал её по мотивам аналогичной ширмы Сотацу, он сделал контуры более тёмными и выразительными, а также подчеркнул контраст насыщенных цветов киновари и яри-медянки, благодаря чему боги ветра и грома чётко выделяются на фоне и ощущаются более реалистичными.

На самом деле, на обратной стороне ширмы Корина «Бог ветра и бог грома» когда-то находилась роспись «Летние и осенние травы» работы Сакаи Хоицу, ведущего художника школы Эдо Римпа. Говорят, что Хитоцубаси Харусада, отец тогдашнего сёгуна Токугавы Иэнари, имевший влияние на правительство сёгуната, заказал эту картину Хоицу, который испытывал глубокое уважение к Корину. Эта история показывает, что работы Корина высоко ценились даже среди самой высшей самурайской аристократии.

Складная ширма «Бог ветра и бог грома» – важный культурный объект (Токийский национальный музей, источник: ColBase)

Картина «Бамбук и тигр» была создана в то время, когда Корин вновь укрепил свои связи со знатью и богатыми купцами Киото. Тигр, хотя и глядит свирепо, но совсем не пугает, а скорее умиляет. Эта монохромная картина написана как бы игриво и непринуждённо, раскрывая ещё одну сторону Корина – общительного и искусного собеседника. Он посещал аристократические резиденции знати в основном как о-тоги, собеседник для знати. Подпись «Аоао Корин», то есть «Синий-синий Корин», предложил ему его младший брат Кэндзан, она связана с цветом вод реки Камо, протекающей через Киото. Братья от рождения имели совершенно разный характер, но они сохраняли тесную связь на протяжении всей жизни.

«Бамбук и тигр» (Национальный музей Киото, Источник: ColBase)

Один из последних шедевров Корина – ширма «Цветение красной и белой сливы» (Кохакубай дзу). Цветы сливы у воды – традиционный художественный и поэтический мотив, появляющийся в поэзии вака со времён периода Хэйан. В произведении Корина реалистично написанные цветы сливы сочетаются с декоративным узором, напоминающим текущую воду, создавая необычную картину благодаря этой неожиданной комбинации художественных мотивов. Помня о предназначении складных ширм как украшения интерьера, он стремился создать плоское, и при этом декоративное пространство картины. Изогнутые ветви сливы с красными цветами соответствуют стилю живописи ямато-э, восходящему к периоду Хэйан, а изогнутые под острыми углами ветви белой сливы – традициям китайской живописи, которые были заимствованы из Китая в период Камакура. На сливах с ярко выраженной текстурой стволов, указывающей на их преклонный возраст, распускаются нежные красные и белые цветы, возвещая о приходе весны. Текущая вода в центре сделана из листового серебра, которое, по-видимому, было окисленным на момент создания картины, а глубокий омут отражает сложные переживания Корина последних лет жизни. Картина хранилась в роду правителей княжества Цугару (совр. префектура Аомори).

Ширма «Цветение красной и белой сливы», национальное достояние (Музей искусств MOA). Её выставляют в экспозиции музея ежегодно в феврале

В наши дни о картинах Корина говорят, используя такие определения, как «богатая декоративными мотивами живопись», «смелые композиции» и «новаторские цветовые решения», – подобные описания художественных произведений появились в конце XIX века. Люди, пережившие новаторские творческие движения, появившиеся в современной Европе после импрессионизма, стали описывать произведения Корина в терминах системы ценностей, соответствующей современным формам искусства, и в результате сформировался образ Корина как выдающегося представителя японского пластического искусства. Название школы Римпа и имена других художников, таких как Таварая Сотацу и Сакаи Хоицу, стали широко известны лишь в XX веке. Не будет преувеличением сказать, что именно высокая оценка их достижений на Западе позволила заново оценить их творчество в самой Японии, вызвав ажиотаж вокруг художников этой школы.

Изображение к заголовку создано на основе ширмы «Ирисы» (коллекция Музея Нэдзу)