Вахон: история книг в Японии

Переписывание книг, которые хочется читать и перечитывать

«Повесть о Гэндзи» сейчас во всём мире считается классикой японской литературы, но в период Хэйан (794-1192), когда Мурасаки Сикибу её написала, статус этой книги был невысок. История о том, как этот шедевр сохранился в веках и обрёл широкую аудиторию, на конкретном примере может служить иллюстрацией к истории вахон, традиционных японских книг.

Расцвет буддизма в Японии в VIII веке привёл к созданию множества священных книг. Их производством занимались ремесленники, которые вручную копировали сутры. К середине периода Хэйан производители бумаги разработали прочные и высококачественные материалы, и важные книги на литературном китайском языке (камбун), в том числе буддийские тексты, исторические своды и дневники аристократов, оформляли в виде свитков макимоно. Это были длинные рулоны бумаги, которые читатели медленно разворачивали, открывая текст. Такие свитки бережно сохранялись на протяжении веков. При буддийских храмах использовалась и ксилография, то есть печать с деревянных досок, но эта технология ещё не получила широкого распространения.

При этом, как объясняет эксперт по антикварной книге Хасигути Коносукэ, вымышленные «повести» (моногатари) передавались устно, и до определённого момента их никто не считал необходимым записывать. В период Хэйан моногатари также ассоциировались со злобными духами мононокэ, которые якобы могли вселиться в рассказывающего.

Хасигути Коносукэ владеет унаследованным от тестя книжным магазином «Сэйсиндо» в районе Дзимботё в Токио, который специализируется на традиционных книгах и каллиграфии. Он работал в издательстве, а в 1974 году устроился на работу в магазин, основанный его тестем, сменив его на посту менеджера в 1984 году. Хасигути написал ряд книг, связанных с традиционными книгами, в том числе «Приглашение в мир японских книг» (Вахон э-но сётай) (© Nippon.com)

По словам Хасигути, идея делать книги на основе моногатари возникла в середине периода Хэйан, примерно в начале XI века, когда создавалась «Повесть о Гэндзи». Писатели и писательницы, такие как Мурасаки Сикибу и Сэй Сёнагон, изначально писали свои истории для того, чтобы их читали. В первое время люди, которые хотели прочитать произведения, переписывали их, а затем передавали другим, или одалживали свои копии.

От женщин не требовалось писать на литературном китайском языке, поэтому произведения авторов-женщин, такие как «Повесть о Гэндзи» Мурасаки Сикибу и «Записки у изголовья» Сэй Сёнагон, были написаны азбучным письмом кана, разработанным в Японии. Книги, написанные по-японски азбукой кана, имели более низкий статус, их делали не в виде свитков, а в форме переплетённых тетрадей соси.

В дневнике Мурасаки Сикибу описывается, как она попросила опытных каллиграфов скопировать текст и переплести его.

Версия главы «Юная Мурасаки» (Вакамурасаки) «Повести о Гэндзи», которую переписал Фудзивара-но Тэйка, обнаруженная в 2019 году. Она, видимо, отражает его более позднюю редакцию текста (© Jiji)

Хасигути рассказывает, что Мурасаки Сикибу не писала весь свой роман за один раз, а добавляла главы одну за другой, так что в этом книга напоминала сериал. А когда новые читатели «Повести» копировали главы, они подчас допускали множество ошибок, а иногда даже меняли ход повествования. Поскольку оригинал не сохранился, мы не можем знать, каким был исходный текст. Лишь 200 лет спустя поэт и учёный Фудзивара-но Тэйка начал работать над исправлением текста, основываясь на различных версиях, и в конечном итоге установил, что он состоит из пятидесяти четырёх глав.

Развитие культуры чтения книг

В период Муромати (1333-1568) количество произведений в свитках (макимоно) начало сокращаться, и главным направлением стали «прошитые» книги итотодзи, которые переплетали с использованием ниток. Когда опустошённый во время войны Онин 1467-1477 годов Киото восстал из пепла в XVI веке при Тоётоми Хидэёси, горожане (матисю), в том числе торговцы и ремесленники, сформировали самоуправляемые сообщества, и среди них появились книготорговцы, в основном занимающиеся продажей старинных книг.

Типографская печать при помощи набора литерами появилась в конце шестнадцатого – начале семнадцатого века. В храмах стали печатать не только буддийские писания, но и написанные по-японски азбукой кана литературные произведения, такие как «Повесть об Исэ». Это было революционным нововведением, но издатели столкнулись с технологическими ограничениями.

Как говорит Хасигути, если в Европе можно было набирать текст из небольшого набора литер, то в Японии было необходимо изготовить шрифт для нескольких тысяч иероглифов кандзи и знаков каны. Поскольку количество читателей росло, стало невозможно удовлетворять растущий спрос при помощи типографской печати, что привело к повторному открытию преимуществ ксилографии – печати с резных деревянных досок. Это облегчало выпуск дополнительных тиражей, а прочные печатные блоки можно было использовать веками. Книготорговцы, которые раньше торговали только старыми книгами, воспользовались возможностью открыть печатные мастерские и попробовать свои силы в издательском деле.

По словам Хасигути, в XVII веке отмечается развитие культуры чтения. Ранее чтение в основном служило для учёных занятий буддийских монахов и придворных аристократов. В период Эдо (1603-1868) самураи тоже начали учиться, возникло также сословие торговцев. Эти люди стали получать удовольствие от чтения, увлекаясь не только утилитарными текстами, но и художественной литературой – романами наподобие «Повести о Гэндзи» и эссе дзуйхицу вроде «Записок от скуки» (Цурэдзурэгуса), которые они могли читать отпечатанными ксилографическим способом.

Тексты исполнительской устной традиции, например исполнявшиеся странствующими средневековыми сказителями «баллады-проповеди» сэккё-буси, записывали и публиковали в книгах, а также включали в сценарии кукольного театра Бунраку и театра Кабуки, сами эти сценарии тоже публиковали. Кабуки был популярен в Эдо (современном Токио), а Бунраку – регионе Кансай. Часто они сотрудничали – например, Тикамацу Мондзаэмон, писавший пьесы для Кабуки, создавал и публиковал некоторые произведения для Бунраку.

Вслед за работой Фудзивара-но Тэйка по редактированию «Повести о Гэндзи» появилось множество изданий этого романа с аннотациями. Таким образом, в период Хэйан считавшийся «несерьёзным» произведением роман обрёл статус литературной классики.

В иллюстрированном издании «Повести о Гэндзи» 1654 года показана сцена из главы «Юная Мурасаки» (Вакамурасаки) (предоставлено цифровой библиотекой Университета Сугияма Дзогакуэн)

Как говорит Хасигути, «Повесть о Гэндзи» стала книгой, которую купцы и самураи давали своим дочерям в качестве приданого, когда выдавали их замуж. Текст писали умелые каллиграфы, книги были красиво переплетены, и купить все пятьдесят четыре главы романа могли лишь очень состоятельные люди. Для простого народа были доступны относительно дешёвые ксилографические копии. Их всегда иллюстрировали, и многие художники соревновались за право включить свои работы в эти издания.

Спрос на популярную литературу

В период Эдо некоторые издатели выпускали серьёзные книги на практические темы, или издания, связанные с буддизмом, в то время как другие ориентировались на производство дешёвых книг для массового рынка. Такие компании добились особого успеха в Киото, публикуя произведения кукольного театра, а также в Осаке – благодаря популярности писателя Ихара Сайкаку.

С расцветом коммерческого издательского дела рынок наводнили пиратские версии и плагиат. Издатели стали объединяться, чтобы призвать власти к пресечению такой практики в обмен на обещания не публиковать запрещённые христианские или непристойные материалы. В результате были созданы издательские гильдии, и для того, чтобы получить право издавать и продавать книги, нужно было вступить в гильдию. Издатели могли свободно обмениваться правами на публикации, и для этой цели создавались издательские биржи.

В Эдо популярные издатели появились позже, и издательское дело развивалось независимо от издателей, работавших в западном регионе Кансай. Поначалу они в основном производили книги в красных обложках, то есть издания для детей, или в чёрных обложках, предназначенные для юношей и молодых мужчин. Однако примерно в середине XVIII века, когда в Эдо были основаны собственные гильдии, бизнес сосредоточился на произведениях для взрослых с жёлтыми обложками. Как и сегодняшние комиксы манга, главную роль играли изображения, к которым добавляли текст, содержащий слова персонажей и пояснения к изображённой сцене. Они продавались по ценам в несколько сотен йен, если пересчитать на современные деньги.

Как рассказывает Хасигути, в период Эдо развивалась популярная литература, и было выпущено множество забавных книг, в которых часто использовались каламбуры и пародии. В центре этого движения был издатель Цутая Дзюдзабуро. Он открыл таких художников, как Китагава Утамаро и Тосюсай Сяраку, а также автора новелл Санто Кёдэн. В конце XVIII века, когда работал Цутая, издательская культура Эдо переживала пик своего расцвета.

Сочинение Санто Кёдэна 1793 года «Добронравие, завязывающее мешок смирения» (Каннинбукуро одзимэ-но дзендама), опубликованное Цутая Дзюдзабуро. Слева – Санто Кёдэн у себя дома, справа – Дзюдзабуро, который пришёл к нему за рукописью (предоставлено Национальной парламентской библиотекой)

Как говорит Хасигути, такие книги хорошо продавались благодаря росту числа грамотных людей, и большой вклад в распространение грамотности в Японии внесли школы тэракоя. В период Эдо доля грамотных людей среди населения неуклонно росла.

Хасигути отмечает, что помимо публикации и продажи новых книг, издатели также работали и со старыми книгами. Согласно его исследованиям, букинистический рынок в период Эдо был больше рынка новых книг. Это произошло из-за того, что вассалы сёгуната и феодалы даймё увлекались коллекционированием книг, старинные книги были редкостью и стоили дорого, позволяя получить хороший доход. При этом биржи издательских прав, где создавались собрания старых книг, стали также рынком сбыта таких изданий.

Таким образом, книжный бизнес широко диверсифицировался. Спрос на популярную литературу привёл к росту числа компаний, которые одалживали книги за плату. Как говорит Хасигути, есть записи, показывающие, что в 1808 году в Эдо было 656 таких предприятий.

Новый стандарт – книги в западном стиле

После падения сёгуната в 1868 году вассалы сёгуна и даймё продавали или иным образом избавлялись от иногда очень обширных книжных собраний, и цены на антикварные книги резко упали. Этим поспешили воспользоваться иностранные библиофилы, жившие в Японии с последних лет сёгуната до начала эпохи Мэйдзи (1868-1912). Такие люди, как британский дипломат и переводчик Эрнест Сатоу и профессор Токийского императорского университета Бэзил Холл Чемберлен, один из многих иностранных специалистов, нанятых правительством Мэйдзи, были среди тех, кто был очарован классическими книгами. Они собирали огромные библиотеки.

Правительство Мэйдзи приняло законы, относившие старые книги в класс подержанных или антикварных, совершенно отделив от класса новых книг. Для публикации нужно было подать уведомление в Министерство внутренних дел, и для приобретения прав на публикацию больше не требовалось членство в гильдии. Это изменило книжную индустрию.

Как объясняет Хасигути, была разработана система, в которой уведомления о публикации новых книг подавали в Министерство внутренних дел, а о старых – в полицию. При оформлении всех необходимых документов можно было торговать и старыми, и новыми книгами. Однако правительство постепенно ужесточило цензуру публикаций, а полиция более тщательно контролировала продажу антикварных книг с целью предотвращения торговли украденными книгами. Заниматься торговлей и теми и другими стало сложнее.

С появлением высокой печати книги в переплёте западного типа и соответствующая бумага стали стандартом, заменив японские разновидности печатных изданий. К 1887 году количество японских книг, печатавшихся с деревянных досок, резко сократилось в условиях наплыва печатных книг в западном стиле, и большинство компаний, торговавших книгами со времён Эдо, ушли из этого бизнеса.

Была создана национальная сеть распространения школьных учебников и журналов, а издательское дело, продажа новых книг, распространение печатных изданий и торговля старыми книгами стали отдельными видами деятельности. Такая ситуация сохраняется и по сей день.

Как говорит Хасигути, среди сегодняшних торговцев старыми книгами стратегией выживания является специализация. Сейчас в квартале Дзимботё 130 таких магазинов, и каждый из них специализируется в разных областях: от классики до современной литературы, кино, манги, спорта и так далее, они – как полки в библиотеке. В каком-то смысле вся территория района – это одна большая библиотека.

Книжный магазин «Сэйсиндо» открылся в 1930 году (© Nippon.com)

По словам Хасигути, история японских книг вахон отражает любовь японцев к книгам. Как он говорит, Мурасаки Сикибу тщательно выбирала бумагу и превращала свою «Повесть о Гэндзи» в книгу из-за жгучего желания, чтобы её могли прочитать другие. Её сочинение распространялось дальше по мере того, как читатели его переписывали, и оно стало любимым классическим произведением в период Эдо, которое читали как в виде рукописных копий в красивых переплётах, так и в виде иллюстрированных ксилографических изданий. Тем временем читателей стала привлекать популярная художественная литература периода Эдо, богатая на выдумки, а некоторые книги были похожи на сегодняшние комиксы манга. Говорят, что культура чтения находится в упадке, но чтение электронных книг на смартфоне – это тоже новая форма чтения, и если одни книги люди читают лишь раз, то другие они хотят сохранить, чтобы перечитывать. Хасигути уверен, что любовь японцев к книгам не изменилась за последнюю тысячу лет.

Изображение к заголовку: Фрагмент книги Дзиппэнся Икку «Книжный магазин, продающий популярные книги» (Атариясита дзихондойя, 1802), в которой показан процесс производства книг в период Эдо. На этой иллюстрации изображены покупатели, толпящиеся возле магазина, чтобы купить новые книги (предоставлено Национальной парламентской библиотекой)